Гордон Диксон - Масса Причера

Тем временем люди, сидевшие за длинным столом, поменялись местами. Этрия уступила свое кресло рядом с Джаем какому-то немолодому плотному человеку с бульдожьей физиономией. Человек кого-то смутно напоминал Чазу. Напрягшись, он вспомнил, что физиономия принадлежит губернатору Большого Чикаго. Значит, Эйлин была права насчет связи Цитадели с правительственными чиновниками.

Чаз снова перевел взгляд на панораму площади. Думай, приказал он себе. Возбужденная и явно настроенная против Эмбри-Тауэр толпа заполонила площадь. Чаз узнал нескольких скитальцев, одетых в обычные серые комбинезоны. Они непрерывно передвигались с места на место, подзадоривая толпу. Но Красного Скитальца среди них не было. Странно, но его отсутствие вызвало лишь легкое удивление... Вспомнив об Эйлин, Чаз оглянулся на девушку.

Она сидела в таком же, как и он, кресле, метрах в трех от него. Когда их глаза встретились, девушка вымученно улыбнулась. Как и его, Эйлин не пристегнули к креслу, хотя в дальнем конце комнаты Чаз заметил худощавого юношу, который держал их под прицелом ручного лазера.

Он снова повернул голову в сторону стола.

— Джай.

Тот оторвался от разговора с губернатором и невысоким седовласым человеком. Седой отошел и сел чуть в стороне. Джай вопросительно посмотрел на Чаза. Тот помолчал.

— Эйлин... — наконец произнес Чаз. — Она тебе здесь не нужна.

Джай покачал головой.

— По правде говоря, — сказал он, — я и сам предпочел бы обойтись без нее. В конце концов, я тоже колдун — по крайней мере был им когда-то. Я стараюсь не причинять людям вред — это очень плохо сказывается на даре. В сенсорных зонах появляются мертвые участки. Но в данном случае нам необходимо создать на твоем примере прецедент. И без Эйлин в этом не обойтись. А жаль... — Джай перевел взгляд на девушку. — У тебя действительно уникальный дар, сестра.

— Не смей называть меня сестрой, — еле слышно произнесла Эйлин. — Ты недостоин зваться колдуном... — Она замолчала и продолжила:

Пусть покроет тебя тьма,Ослепит твои глаза;Поглотит тебя могила,Будь ты проклят навсегда!

— Мне очень жаль, — сказал Джай. — Я вполне понимаю твои чувства. Но неужели ты не понимаешь, что сейчас ты бессильна? За всю свою жизнь я не встречал никого, кто бы смог потягаться со мной в колдовском искусстве, не говоря уже о том, чтобы причинить мне вред...

И Джай снова погрузился в беседу с губернатором. Тем временем площадь на экране уже заполнилась до отказа. Люди все прибывали и прибывали. На западе черный дым пожарища все еще поднимался над крышами зданий и прозрачными куполами. Чаз догадался, что близится вечер — тусклый зимний день медленно отступал под натиском унылых сумерек. Пронзительная тоска сжала сердце Чаза, внутренний голос шептал ему, что битва проиграна. Проиграна и забыта...

Откуда-то из дальних уголков памяти всплыли строки из старинной баллады. Как же она называлась?.. Ах да... «La Belle Dame sans Merci»[5] Джона Китса...

«Зачем здесь, рыцарь, бродишь тыОдин, угрюм и бледнолиц?Осока в озере мертва,Не слышно птиц».

Чаз горько усмехнулся, припомнив ответ на этот вопрос:

«Страшись! La Belle Dame sans MerciВладычица твоя!»

...Только сейчас это была не «La Belle Dame» — Прекрасная Дама, а «Le Beau Jai» — Красавчик Джай, истинный владыка мира.

Из динамиков донесся слабый гул. Чаз посмотрел на экран и увидел раскачивающуюся из стороны в сторону толпу. Очевидно, собравшиеся на площади скандировали какой-то лозунг, их рев доносился монотонным гулом. Слов Чаз разобрать не смог. Неожиданно гул и раскачивание прекратились, камера развернулась, и на экране возникло изображение нижних этажей здания. На стене вспыхнул гигантский экран — Чаз увидел длинный стол и людей, сидящих за ним. Затем крупным планом показали губернатора Большого Чикаго. Он заговорил. Кто-то добавил громкости, и динамик эхом разнес слова, которые Чаз и без того прекрасно слышал, поскольку оратор находился в двух шагах.

— ...И я, как губернатор Большого Чикаго, отдаю себе полный отчет, что, обращаясь к вам посредством канала экстренного оповещения, действую весьма неординарным образом. Однако на данный момент мы столкнулись с ситуацией, которая потребует от всех граждан максимального самообладания и организованности. Вам уже сообщили, что диверсантам из нестерильных территорий удалось пробить брешь в защитном слое Лоуэр-Луп. Как вы понимаете, мы не вправе осуждать этих несчастных людей с нарушенной психикой, которых для общего блага мы были вынуждены интернировать за пределы стерильных зон. И во имя того же общего блага мы должны принять некоторые защитные меры, призванные оградить от опасности граждан Большого Чикаго. Чтобы все жители осознали необходимость подобных мер, я считаю своим долгом проинформировать вас о заговоре, результатом которого уже стал один взрыв. Этот заговор может привести к последующим диверсиям, из-за которых мы все окажемся в смертельной опасности. Поэтому я считаю целесообразным познакомить вас с главными диверсантами, а также с теми последствиями, к которым могут привести их преступные деяния.

Губернатор выждал паузу, рассматривая толпу. Судя по реакции, большая часть людей внимательно слушала губернатора. Чаз с безразличием подумал, что сейчас эту речь слышит весь город.

— Преступники, — продолжал губернатор, — пытались шантажировать людей, угрожая разрушить защитные экраны и превратить наш город в зараженную территорию. Они задумали уничтожить научный проект, с которым связаны чаяния всего человечества; проект, который подарил надежду — пусть не нам, а нашим детям — отыскать новую Землю в чистом, девственном мире. В этом новом мире человеческая раса могла бы начать все сначала, сделав выводы из ошибок наших расточительных предков.

Но прежде чем продолжить, я хотел бы сообщить, что наша полиция, действуя на основании информации, полученной от граждан, которые незамедлительно передали властям обращение диверсантов, обнаружила остальные четыре заряда взрывчатки...

— Этого не может быть! — вырвалось у Чаза. — Никто в стерильных зонах не знал о количестве зарядов — тем более о месте их закладки. Не считая меня, об этом знал лишь один человек снаружи.

— ...А сейчас я переключаю вас на Центральное управление полиции, перед вами выступит шеф полиции, — поспешно закончил губернатор и, плюхнувшись в свое кресло, обернулся к Джаю. — Они его слышали?

Джай посмотрел куда-то мимо Чаза. Повернувшись, тот увидел рыжеволосого толстяка, сидевшего за небольшим столиком и колдовавшего над передатчиком. Покачав головой, толстяк подошел к столу.