Евгений Закладный - Звездная рапсодия

Наконец, вы, Невский, ближе всех в бионическом плане стоите к решению проблемы искусственного интеллекта, без которого принципиально невозможен выход в Дальний космос и какие бы то ни было действия в высших пространствах и свернутом времени, а также при оперировании бесконечными величинами в случав достижения засветовых скоростей. Мы могущественны, но лишь в своем времени.

Самостоятельно, без вашей помощи и самого активного участия, мы не в состоянии даже в малейшей степени окалывать влияние на события в вашем времени. Попытки такого вмешательства в прошлом вели нас к плачевным результатам. Приведу самый простой пример. Во многих ваших современниках, не исключая и вас самих, время от времечи начинают словно бы говорить, а порой и активно действовать личности, диаметрально противоположные по образу мыслей, желаниям и устремлениям.

Внутри вашего сознания принимаются вести полемику два совершенно разных человека, один из которых стоит на позициях «хочу» или «не хочу», второй — на позициях «должен» или «не должен».

И вот когда личное, субъективное «хочу» вдруг начинает не совпадать с объективным «должен» либо отказывается подчиняться долгу, наступает глубокий психологический конфликт, который психиатры вашего времени классифицируют как «расщепление личности», а человека отправляют для лечения в соответствующую клинику...

По сути своей — это острый конфликт между прошлым и настоящим, между вашим настоящим и вашим же будущим. От предков вы унаследовали не только генетическую программу, но и обывательские, мещанские наклонности, которые в своем времени вправе рассматривать как рецидивы, последовательно и беспощадно бороться с ними. Но одновременно в вас заложены и потенции к дальнейшему развитию, и реализация этих потенций будет всецело зависеть от того, насколько вы станете прислушиваться и следовать советам из будущего. Для этого мало победить в себе предка, нужно победить еще и современника, прочно утвердиться на позициях будущего и помочь сделать это остальным. Ни перед кем и никогда не ставятся непосильные задачи, но далеко не все находят в себе силы и мужество для того, чтобы хотя бы взяться за их выполнение... Сейчас вам еще трудно осознать и прочувствовать реальность того, что я пытаюсь показать лишь в самых общих чертах. В вашем времени люди еще не научились читать «открытую книгу» тайн Природы, над вами все еще давлеют обветшалые догмы и дутые авторитеты.

И в то же время формулы, которыми вы пользуетесь, с достаточной точностью отражают сущность многих физических процессов, позволяют вам выходить в Ближний космос, предсказывать движение и конфигурацию небесных тел. Вы считаете, что если наука удовлетворяет требованиям вашего технического прогресса, на этом ее роль может считаться исчерпанной. И поэтому не слишком сетуете на отсутствие возможности решения ряда проблем в причинно-следственном плане. Современная вам наука слишком увлеклась числом, анализом. Вы думаете, будто «во всяком знании столько науки, сколько в нем математики». А ведь это — глубокое заблуждение! Есть громадная область явлений, которые принципиально не могут. быть выражены формализованным языком, алгоритмизированы.

В каких единицах вы стали бы измерять, какими математическими терминами описывать такие явления, как любовь, вдохновение, страх или совесть?

Это невозможно. Но разве отсюда следует, будто ваша психология уже сегодня не может претендовать на звание научной дисциплины? Возьмем теперь немного глубже. Процессы мышления, текущие в мозгу разумного существа, до сих пор не нашли у вас никакой математической интерпретации. Парадокс: все ваши науки, все ваши точные знания получены вами благодаря наличию у вас «неточного», чуть ни «антинаучного» аппарата — головного мозга! Значит, ваше понятие научности, ваше науковедение нуждается в серьезной корректировке. Лишь при этом условии вы можете рассчитывать на появление у вес достаточно «сумасшедшей» теории, которую ваша наука ждет с превеликим нетерпением много лет,.

... Обстановка, придуманная каждым из землян, исчезла, осталась лишь женщина. Они снова увидали себя за круглым столом в небольшом зале, рядом с хозяевами космической базы.

— Меня зовут Эо, — продолжала женщина, — с Григорием вы уже знакомы, но здесь у него будет другое имя: Гаал. Слева от меня — Юон, справа — Лей. Каждый из нас будет вашим гидом на базе. Мы постараемся исчерпывающе ответить на все ваши вопросы, расскажем о некоторых важных или забавных вещах... Предлагается такое распределение: я буду сопровождать Балашову, Гаал — Воронова, Юон — Аверина, Лей — Невского. Если вы не возражаете, в дальнейшем мы будем называть вас только по именам... Спасибо. Так будет легче входить в психологический контакт. У вас есть вопросы, не терпящие отлагательства, Николай?

Аверин кивнул, поднялся.

— Мы сможем поддерживать связь с планетой?

Эо чуть улыбнулась.

— Не сразу. Позже вы поймете причины. Но если вы выйдете на связь, скажем, через час земного времени с момента старта?

— Не понимаю... Мне кажется прошло гораздо больше времени.

— Здесь иное время, Николай. Мы живем в свернутом времени, на этом основана вся наша экспедиция. Вы можете прожить на базе несколько суток, даже месяцев, а на Земле пройдут минуты и секунды... При желании с вашей стороны мы имеем возможность вернуть любого из вас обратно в то же мгновение, в которое вы стартовали. Сущность этого кажущегося парадокса вы поймете позднее. Итак, договорились?

Аверин улыбнулся, пожал плечами.

— Что ж, командуйте.

За свои тридцать лет Аверин повидал и пережил немало, в результате чего научился трезво оценивать и рассчитывать свои силы, критически, будто со стороны, рассматривать собственные слова и поступки. В то же время он научился распознавать и чужие характеры, оценивать возможности людей, их склонности, симпатии и антипатии. Это очень помогало в повседневной работе. Люди уходили от него окрыленные полученным заданием: Аверин всегда знал — где человек в состоянии проявить весь свой талант, выложиться до конца.

Конечно, для этого приходилось подолгу присматриваться к каждому, пристально вглядываться в его внутренний мир, и нельзя было сказать, чтобы такая работа доставляла yдовольствие, была легкой... Но именно это позволило ему стать Генеральным конструктором, руководителем большого количества людей, многие из которых — в этом он всегда отдавал себе отчет — были отнюдь не глупее и не хуже его. И все-таки принимали его руководство как нечто само собой разумеющееся. Он и сам удивлялся этому, пока не услышал случайно оброненную кем-то из пожилых коммунистов фразу: «Аверин у нас самый партийный. Такой, если и взгреет, так за дело и от имени дела, а чего ж на него, на Дело обижаться?»