Роман Подольный - Легкая рука

Еще раз.

Молчание.

Он приоткрыл дверь и спросил негромко:

— Можно?

Ответа не было.

— Эй, есть там кто живой? Да нет, молчат, — сказал он сам себе. — Нет там никого. — И все-таки, проходя в дверь, произнес вежливейшее: — Простите.

В рабочем кабинете физика все было как всегда. Хозяин ушел отсюда недавно — еще не успела остыть стоявшая на письменном столе колба, в которой он, видимо, имел обыкновение варить себе кофе (гость не забыл потрогать ее кончиками пальцев). Вежливый посетитель покружил по комнате, разглядывая книги в шкафу, папки на стенной полке, фотографии на стенах. Потом снова подобрался к письменному столу и не столько снял, сколько столкнул сложенную вдвое газету, прикрывавшую правый его угол поверх нескольких книг. Шелест, с которым газета опустилась на пол, прозвучал в ушах гостя громом. — Потому что пока она падала, он успел разглядеть предмет, лежавший между двумя стопками тяжелых томов. Это был слиток желтого с красным отливом металла.

Широкая плоская ладонь скользнула под слиток, вобрала его в себя и попыталась поднять. Но запланированного усилия оказалось недостаточно. Тогда вторая ладонь охватила слиток сверху, потом отошла вбок — и две руки в дружном рывке легко подняли кусок металла.

— Как бы его на зубок попробовать? — прошептал любознательный посетитель, наклоняя голову к слитку.

— Мне хотелось бы знать, что это вы тут делаете? — раздалось от дверей.

Слиток выпал из сразу ослабевших рук и упал на настольное стекло, дробя его.

Незваный гость метнулся к одной стене, потом к другой, остановился у окна, мучительно стиснув зубы, готовый… бог знает к чему. Но не к тому, что сказал хозяин комнаты.

— А это что такое? — спросил тот, поднимая слиток.

— Я только посмотреть взял, — лихорадочно зашептал посетитель, еще не поняв, что именно поразило его в голосе физика.

— Я не о вас, а об этом спрашиваю! Что это такое? — хозяин комнаты потряс над головой гостя слитком.

— Золото.

— И сам вижу. Откуда оно взялось?

— Когда я пришел, лежало здесь, под газетой, — оправдывался гость, запоздало соображая, нельзя ли было объявить себя владельцем слитка.

— Значит, он добился! Добился! И только разыгрывал меня! Приказная строка, в физике ни уха ни рыла, а добился! А я отступил. Господи, как же все, наверное, просто было, если он добился. Даже он. А я — то…

Воспользовавшись замешательством хозяина, посетитель начал продвигаться к двери.

— Э, нет! Вы своим чередом. Как вы сюда попали… молодой человек?

Обращение физик произнес с некоторым сомнением, поскольку гость был явно старше его самого. Но физик слишком привык принимать экзамены, чтобы во время опроса странного посетителя отказаться от своей обычной в таких случаях манеры.

— К кому вы шли? Кто вам выписал пропуск? Где он, кстати? — загремел физик, срывая досаду, но и загораясь интересом к самому допрашиваемому.

Тот пискнул, резким толчком в бок отбросил физика с пути к двери. И мгновенно исчез за нею.

“Шпион! Кто же еще? А тут — первое в мире искусственное золото. То есть первое в двадцатом веке”.

Физик сорвал с телефона трубку, набрал номер вахтера и коротко приказал ему впредь до особого распоряжения никого не выпускать из здания. Он, конечно, не имел права отдавать такой приказ, но пока он дозванивался бы до лиц, этим правом обладающих, распоряжение успело бы потерять всякий смысл. Выскочив затем из кабинета, физик мобилизовал всех своих и попавшихся под руку чужих сотрудников на поиски иностранного разведчика, вызвал звонком коменданта здания, тот кликнул студентов и аспирантов…

И через пятнадцать минут недавний визитер был обнаружен в кабинке женского туалета.

А еще через три минуты он плакал в кабинете коменданта и клялся, что золото физику не приносил, у него золота никогда и не было, он столько золота никогда и не видел… Он безо всякой взятки пришел просить глубокоуважаемого Илью Всеволодовича разрешить его сыну пересдать экзамен…

— Обыщите его! — скомандовал физик двум юным аспирантам, настороженно следившим за каждым движением задержанного.

Комендант остановил их:

— Мы не имеем права. Сейчас подъедут сотрудники. Я их уже вызвал.

Насмерть перепуганный пленник, путаясь в петельках, расстегнул пиджак и начал опустошать внутренние карманы, выкладывая их содержимое на стол. Потом перешел к внешним карманам пиджака, потом к брючным и, распустив пояс, продемонстрировал, что под рубахой у него ничего не спрятано.

— Сотрудников-то зачем беспокоить? — приговаривал он при этом. — И без них прекрасненько обойдемся.

В карманах оказались паспорт и служебное удостоверение замдиректора Н. П. Плегионова, шесть записных книжек и шестьсот восемьдесят рублей. Четыреста из них — в отдельном конверте, пятидесятирублевыми бумажками.

— Он предлагал вам взятку? — спросил у физика комендант. — Или что-то украл?

— Нет.

— Господи, да что у вас там можно украсть?! Зачем же весь этот шум? И с чего это вы, товарищ Трушин, приняли его за шпиона? Обыкновенный взяткодатель, не успевший себя проявить. Успел бы — сел бы. А теперь мне за вас краснеть. Ну какой же он шпион? А вот золото — давайте сюда. Ему в сейфе место. В сейфе. Для эксперимента получите под расписку. Порядок есть порядок.

— Понял! — закричал физик.

— Что понял? Он все-таки шпион? — комендант взволнованно вскочил на ноги.

— Нет, совсем другое!

— А что нам с ним делать?

— Да гоните на все четыре стороны! — эту фразу физик договорил уже за распахнутыми им дверями комендантского кабинета.

Комендант неодобрительно покачал головой:

— Заведует лабораторией, а командует, будто декан. Вот получит выговор за превышение, поймет. Молодо-зелено… И расписку не взял — за золото-то. Но это мы сейчас и без него оформим… Так вы, гражданин, не желаете ли объяснить нам, для какой такой цели вы носите при себе этакие деньжища?..

Гришка был растерян:

— Значит, не уважаешь ты меня как противника. На такую жертву рискнул! Партия же твоя была. Фигуры мои сдавлены, выбор ходов у меня невелик. Верное дело.

— Видишь ли, Гриша, я больше не люблю играть наверняка. И не хочу ждать, пока ты сам проиграешь.

Авдюшко, третий час сидевший у меня в редакции (мы играли в блиц “на вылет” — проигравший уступал свое место), меланхолически заметил:

— Э, нет. Вы многому научились за последнее время, мой дорогой. Но не потеряйте взамен умения ждать.