Павел Гашев - Планеты Магды

  – Каждые сто лет поблизости с мегаполисом рождается та, что может  ходить по его улицам. Те, кто живут больше ста,  её узнают, потому что девушка не меняет лица!  В писании сказано, если она убьет в поединке старшего среди нас, её нужно казнить!  Или хотя бы… отрубить  правую руку. Если не исполнить указанного, девушка превратится в кару небесную!   И каждый ответит за свои грехи! Каждый!

   Никита недоверчиво ухмыльнулся. И здесь предрассудки правили людьми!

 - Четыреста лет назад  она жгла наши земли! – продолжил межеватель, видя ухмылку  незнакомца.  – С тех пор  никто  не пытается её спасти. Даже женщины! Ты откуда такой? Совсем темный…

 - А причем здесь её правая рука? – спросил Никита и тут же вспомнил золотой браслет на перламутровом запястье Магды.

 - Эта рука  превращает всех в землю. Я  видел!

   Оказалось, что Никита  помог исполниться  предсказанию…

  -  В чём же она виновата? 

  Пограничник огромной, как лопата, ладонью вытер пот со лба. Сейчас он совсем не походил на разбуженного тигра. Скорее на моряка, потерпевшего жестокое  кораблекрушение.

 - Думаешь, мне хотелось повесить девчонку? Я  исполнял волю своих людей!  Но есть одно «но»…  и ты, похоже, о нем не знаешь! –  Усталые глаза межевателя неожиданно сверкнули  злой решимостью. –  Мой предшественник во время   поединка хотел её убить.  Но сам сдох! Как только девочка с  проклятым лицом рождалась в здешних краях,  она уже была обречена. А когда красавице исполнялось восемнадцать лет, её убивал самый сильный из нас. Он не оставлял ей жизнь, хотя того требовал закон. По совету старейшин резал  её, как животное, во имя всеобщего спокойствия! На всякий случай!..

  Триста лет подряд это сходило нам с рук. Даже если погибал межеватель, следом вешали девушку.   Но  появился  ты…

 - Значит, она   защищала свою жизнь! – не вытерпел  Никита. – Я  так и думал.

 - А ты сам рискнул бы ответить за свои грехи?

    Никита промолчал.

  Всё встало на свои места.  У аборигенов  нет фотоаппаратов: цивилизация разрушена давно. А те из них, кто доживали до сотни лет, уже не могли помнить лица  девушки. Они вряд ли вообще чего-нибудь помнили, кроме самой легенды… Наверное…

    Ответ должен быть спрятан в прошлом этих людей, в их законах.

   Замкнутый круг!  Пограничники и пограничницы на всякий случай занимались жертвоприношением! Во имя всеобщего блага убивали  человеческое существо, вызвавшее и них подозрение!

   И очередная жертва  вдруг стала… 

   - У меня был шанс всё исправить, - сказал Никита и понял, что его уже не слышат.

   Межеватель  спал рядом с врагом, будто Никита стал его единственным другом. А может быть, именно так теперь и обстояли дела.

  А та, что внешне походила на Магду, шла теперь в сторону женского форта. Мужского же форта уже не существовало…

     Как ни странно, но, похоже, на Магду сделало ставку само Мироздание! Или  Никита чего-то не знал.  

   Когда-то в детстве он читал, что  выжить в подобной ситуации возможно, если идешь по дороге чести.

  По дороге чести Никита ещё не ходил.  А там, как на канате… Если дрогнул, ступил шаг влево  - смерть. Шаг вправо – смерть…

   Пришло время испробовать.

   Сколько прошло часов, Никита не знал:  сбилось привычное  восприятие мира.  Картина бескрайней степи перед глазами стала смазанной, будто потекла.

   Кромешная темнота мгновенно окутала окрестности -  в черном небе высветились тысячи светящихся дуг. Задул такой ветер, что пришлось пригнуться к земле, чтобы не упасть.

   Через пару минут из-за темного горизонта, как чертик из табакерки, выскочило Светило.  Мгновенно озарив  всё вокруг и ошеломляюще быстро  прочертив дневную дугу за какую-нибудь  минуту, оно  исчезло за пологими холмами равнины.

  Прошла очередная пара «темных» минут -  всё повторилось!

  В глазах начало рябить от мельканий местного Солнца.  Небо затянуло серым, мутным, дергано колышущимся  потоком несущихся, как истребители, облаков.

 - Просыпайся! – Никита  тряс главного пограничника за плечи, как погремушку. – Некогда спать! Тут такое творится!

  Тот с трудом разлепил глаза и на пошатывающихся, полусогнутых ногах побрел к своему гнедому. Шквальный ветер норовил сбить его с ног.

 - Зачем разбудил? Торопишься умереть?

 Голос гиганта был глух, словно шел из подземелья. На его коротко стриженой макушке торчал  клок седых волос.  Под ним - понурые плечи и потухший взгляд.

 - Ты поседел.

   Закинув ногу в стремя, межеватель обернулся.

 - Ты тоже. Весь…

  Времени на церемонии не осталось совсем. Никита рискнул обратиться с просьбой к бывшему  врагу.

 - Я должен с нею встретиться. Нужен  конь.

  Пограничник  бережно провел ладонью по растрепанному загривку  гнедого друга - тот скосил коричневый глаз и доверчиво потянулся  к хозяину.

 - Зачем?

 - Тебе лучше не знать.

  Никита поймал отрешенный взгляд. Глаза межевателя были пусты, будто ранее прятавшаяся за ними душа выгорела.

 - Я с тобою. Мне терять уже нечего.

 Сегодня он выглядел лет на сорок, не меньше. И это не  иллюзия…

   Жесткие складки появились у ощеренного рта, а между бровей обозначился глубокий зигзаг, придававший  лицу жутковатое   выражение.

 Никита потрогал  собственную, ставшую жесткой, как щетка, шевелюру.

 -  Сколько, по-твоему, мне лет?

 - Под сорок. Если не больше… - Помертвевший взгляд межевателя двигался следом за Светилом, снова «падающим» за горизонт. – Что происходит? Планета начала быстрее вращаться?

   Никита усмехнулся:

 - Вряд ли… Изменить законы Мироздания  не так-то просто.  Это иллюзия!

 -  Какая иллюзия? -  удивился пограничник. -  За прошедший день я только и успел, что подойти к коню!  

  Именно таких подарков Никита ожидал от Магды. Или не от неё? От того, кто стоял за её спиной… Так кто же стоял за ее спиной?

 - Нам пора!

 Могучий красавец гнедой  с трудом вынес двоих. С натягом  закусывая удила, он  бешеным галопом мчался к женскому форту.

    Пока под копытами коня пролетали  нейтральные земли, «озверевшее» Светило раз двадцать прочертило по небосклону.

    У лесополосы, перед прямой дорогой к форту,  не оказалось привычных  покосившихся ворот.  Их обугленные остатки валялись в глубоком кювете.

     Как только миновали лесную тропу, проложенную  для женского караула, и перед глазами открылась выкошенная  поляна с избушками, конь замер  в испуге. Он захрипел и попятился назад, едва не сбросив своих седоков.