Грег Иган - Отчаяние

Я сказал:

– В последнем перелете без вас было скучно. Как устроились?

– Отлично, отлично! – Она выглядела веселой и возбужденной; похоже, конференция полностью оправдала ее ожидания, – А у вас что-то кислый вид.

Я рассмеялся.

– Бывало с вами такое в студенческие годы: вы сидите на экзамене, а вопросы в билете и те, которые вы зубрили до утра, настолько отличаются, что могли бы быть из разных предметов?

– Бывало, и не раз. Но отчего такое дежавю? Математика влетает в одно ухо и вылетает в другое?

– Да, но беда не в том, – Я огляделся. Поблизости никого не было, но все равно мне не хотелось нагнетать слухи вокруг Вайолет Мосалы, – Вы, кажется, торопитесь. Может быть, я выскажу свои соображения в самолете на Пномпень?

– Тороплюсь? Наоборот, вышла размяться. Если вы не заняты, давайте погуляем вместе.

Я охотно согласился. Правда, я собирался поесть, но аппетит пока не вернулся, и мне подумалось, что Индрани Ли, возможно, больше знает о технолибераторах.

Однако, едва мы вышли за дверь, я понял, что она подразумевала под словом «размяться». «Мистическое возрождение» решило напомнить о себе: его сторонники толклись у входа в гостиницу. На плакатах вспыхивало: «ОБЪЯСНИТЬ – ЗНАЧИТ УНИЧТОЖИТЬ! ЧТИТЕ ТАИНСТВЕННУЮ ДУШУ ВСЕЛЕННОЙ! НЕТ ТВ!» Майки пестрели портретами Карла Юнга, Пьера Тейяра де Шардена, Джозефа Кэмпбелла, Фритьофа Капры[7], покойного основателя культа Гюнтера Клейнера, «Небесного алхимика» – создателя перформансов, и даже Эйнштейна с высунутым языком.

Никто не выкрикивал лозунгов; после конфронтационного залпа Дженет Уолш «Мистическое возрождение» перешло к карнавалу с мимами, фокусниками, предсказателями по руке и картами Таро. Падающие бенгальские огни бросали голубоватые отблески на стены домов, казалось, мы не на улице, а на морском дне. Местные жители растерянно обходили комедиантов: они не приглашали цирк. Насколько я заметил, мало кто из ученых с беджами на груди смотрел бесплатное представление или бросал деньги музыкантам и предсказателям.

Один из ряженых в майке с Альбертом распевал: «Пуфф, магический дракон», – подыгрывая себе на клавиатуре – стандартной, как и его майка. Я остановился напротив, одобрительно улыбнулся, а сам вызвал программку, которую написал несколько лет назад, и тихо набрал инструкцию. Клавиатура немедленно смолкла – громкость упала до нуля, а над Эйнштейном появился пузырь с надписью: «Наш опыт убеждает нас, что природа – реализация самых простых математических идей».

Мы пошли прочь. Ли взглянула укоризненно. Я сказал:

– Да ну. Он сам напросился.

Дальше по улице небольшая труппа разыгрывала сокращенную версию «Разносчика льда»[8], переписанную на современном жаргоне МВ. Женщина в костюме клоунессы рвала на себе волосы и выкрикивала: «Я потеряла психологический настрой! Все в моем сетевом клане оставались бы ближе к целительной высшей силе, если бы только я уважала их потребность питать себя воображаемыми историями!» На щеках у нее были нарисованы слезы.

Я повернулся к Ли.

– Ладно, меня убедили. Завтра вольюсь в ряды. Подумать только: я губил хрупкую красоту заката грубым техническим жаргоном.

– Это еще цветочки! Есть еще пятиминутная «Махабхарата-как-юнгианский-психобред», – Ее передернуло, – Впрочем, оригиналу ведь ничего не сделается? Они имеют право на свою… интерпретацию.

Однако произнесено это было не слишком уверенно.

Я сказал устало:

– Не знаю, чего они рассчитывают здесь добиться. Даже если бы они сорвали конференцию, все исследования уже проведены и попадут в сеть. А если сама идея ТВ так их оскорбляет, можно же просто закрыть глаза, верно? Как они закрывают на все другие научные открытия, не удовлетворяющие их «духовным требованиям».

Ли покачала головой.

– Как вы не понимаете! Они обороняют территорию. ТВ покушается на всю Вселенную, на всех, кто в ней живет. Если б адвокаты собрались в Нью-Йорке и объявили себя владыками космоса, разве вам не захотелось бы, по меньшей мере, показать им нос?

Я застонал.

– Физика ни на что не покушается. Особенно в случае ТВ, когда вся цель – узнать о Вселенной нечто такое, чего ни физикам, ни инженерам не изменить. Грубые политические метафоры вроде «покушения», «экспансионизма» – просто риторика; никто из участников конференции не посылает войска, чтобы насильно присоединить слабых. Объединение не навязывается. Оно наносится на карту.

Ли произнесла с напускной важностью:

– О, власть карт!

– Да ладно вам, вы прекрасно поняли! Карту – как карту звездного неба, не как… Курдистана. И никто не рисует созвездий, не дает названия звездам.

Ли ухмыльнулась, как будто ее список культурно опасных действий куда длиннее, и она не успокоится, пока я не переберу все. Я сказал:

– Ладно, забудем эту метафору! Но факт остается: одна и та же ТВ управляет Вселенной – и позволяет всем этим культистам жить и паясничать, независимо от того, разрешат ли гадким упрощенцам-физикам ее открыть.

– Антропокосмологи считают иначе, – Ли заговорщицки улыбнулась, – Но, разумеется, да, законы физики таковы, каковы они есть, – и половина «Мистического возрождения» пусть уклончиво, пусть на своем языке, но согласится с этим. Большинство из них признает, что Вселенной правит некая… упорядоченность. Однако их все равно оскорбляет строгая математическая формулировка этой упорядоченности. Вы скажете, что они могли бы удовольствоваться личным неведением и не мешать остальным признать ту или иную ТВ. Разумеется, они и дальше будут верить во что хотят, даже если победит окончательная ТВ; общепризнанная наука им не преграда. Однако сама их вера требует, чтобы они не смирялись с тем, что физики – или генетики, или нейробиологи – подкапываются под каждого и извлекают на поверхность все обнаруженное… и что их находки в конечном счете влияют на всю земную культуру.

– И это достаточный повод, чтобы являться сюда и пугать невинных жителей изувеченным трупом Юджина О’Нила?

– Будьте справедливы: если они имеют право думать, как им угодно, значит, они имеют право считать себя под угрозой.

Пьеса близилась к концу: один из актеров произносил монолог о необходимости жалеть бедных ученых, потерявших связь с живой душой Геи.

Я поинтересовался:

– А считать, будто знаешь божественную волю самой Земли, – это не захват территорий в глобальном масштабе, только поданный в более мягком виде?

Ли удивленно нахмурилась.

– Разумеется, да. МВ такие же, как все: они хотят определять мир в своих понятиях. Устанавливать свои параметры, свои правила. Естественно, они придумали хитрый способ это маскировать – например, называют себя «щедрыми» и «открытыми», – но я вовсе не хотела сказать, что они более смиренны, добродетельны или терпимы, чем самые фанатичные рационалисты. Я просто пытаюсь, как могу, показать их веру глазами стороннего наблюдателя.