Грег Иган - Отчаяние

Адреналин, да, но он нырял не только для сильных ощущений. Он вернулся на твердую почву… однако она никогда не будет для него прежней, теперь, когда он увидел, что под ней, проплыл под ее хрупким основанием.

Вот что объединяет жителей Безгосударства: не только сам остров, но и доподлинное знание, что они стоят на камне, который основатели выкристаллизовали из океана и который давно бы растворился обратно, если бы не постоянное поддержание. Милости природы тут ни при чем; сознательные человеческие усилия, взаимопомощь построили Безгосударство, и даже биоинженерную жизнь, которая его сохраняет, нельзя считать богоданной, неуязвимой. Баланс может разрушиться тысячей разных способов: появятся мутанты, искусственные жизненные формы вытеснятся природными, фаги уничтожат бактерий, климат изменится и покачнет экологическое равновесие. Весь невероятно сложный механизм нужно постоянно проверять. Его нужно понимать.

В конечном счете раздоры могут потопить остров в буквальном смысле. Пусть желание жителей Безгосударства удержать страну от раскола еще не гарантирует гармонии, но, возможно, сознание, что то же может случиться с землей под их ногами, помогает сохранять бдительность.

И если наивно считать это понимание некоей панацеей, оно, безусловно, имеет преимущество над всякой навязанной мифологией национального.

Все правильно.

Я переписал память камеры в ноутпад, чтобы получить большее разрешение, а когда Раджендра чуть-чуть успокоился, спросил, позволит ли он использовать съемки в передаче. Он согласился. Определенных планов у меня не было, но, по меньшей мере, можно вставить этот метраж в интерактивную версию «Вайолет Мосалы».

Я двинулся к трамвайной остановке, Манро пошел со мной, по-прежнему неся под мышкой сложенный мольберт и рулон с картиной.

Я робко сказал:

– Может быть, попробую сам, когда закончится конференция. Прямо сейчас это слишком… сильно. Не хочется отвлекаться. Надо работать.

Манро прикинулся удивленным.

– Дело ваше. Здесь можно ни перед кем не оправдываться.

– Да-да, конечно. Я умер и попал на небо.

На остановке я нажал кнопку вызова; автомат сообщил, что придется подождать десять минут.

Манро какое-то время молчал. Потом спросил:

– Полагаю, у вас есть досье на каждого участника конференции?

Я рассмеялся.

– Нет. Но, думаю, ничего существенного я не упускаю. Мне безразлично, кто кого трахает и кто у кого крадет гениальные мысли.

Он весело нахмурился.

– Мне тоже. Просто хотелось бы узнать, правдив ли один слух про Вайолет Мосалу.

Я замялся.

– Какой слух? Их много.

Прозвучало жалко – лучше бы я сразу сознался, что не понимаю, о чем он.

– Но серьезный ведь только один?

Я пожал плечами. Манро обиделся, как будто я что-то утаиваю, а не просто скрываю невежество.

Я сказал честно:

– Вообще-то Вайолет Мосала не открывает передо мной душу. Похоже, мне повезет, если за всю конференцию я достаточно поснимаю ее на людях. Даже если придется следующие шесть месяцев бегать за ней по Кейптауну, чтоб набрать хоть какого-то материала.

Манро довольно кивнул, словно циник, чье мнение только что подтвердилось.

– По Кейптауну? Хорошо. Спасибо.

– За что?

Он сказал:

– Я ни на минуту не поверил – и просто хотел убедиться, услышать от человека, который знает наверняка. Вайолет Мосала – нобелевская лауреатка, вдохновительница миллионов, Эйнштейн двадцать первого века, создательница ТВ, которая, скорее всего, окажется успешной… «бросает» родину – как раз когда мир в Натале вроде бы наконец установился – не ради Калтеха, не ради Бомбея, не ради ЦЕРНа, не ради Осаки… но ради нищего Безгосударства?.. Да ни в жисть.

14

В гостинице, поднимаясь по лестнице в свой номер, я спросил Сизифа:

– Можешь назвать группу политических активистов – сокращенно АК, – которую заинтересовал бы переезд Мосалы в Безгосударство?

– Нет.

– Попробуй! А – анархия…

– В названиях двух тысяч семидесяти трех организаций фигурирует слово «анархия» и его производные, но все они состоят более чем из двух слов.

– Ладно.

Может быть, АК – сокращение от сокращения. Однако, если верить Манро, ни один серьезный анархист не воспользуется А-словом.

Я попробовал зайти с другой стороны.

– Пусть А означает африканская, К – культура… при любом количестве слов?

– Двести семь вариантов.

Я прокрутил весь список. Ни одно название не сокращалось до АК. Впрочем, я наткнулся на знакомую аббревиатуру, она прозвучала на утренней пресс-конференции. Я вызвал аудиозапись:

«Уильям Савимби, „Протей-информейшн“. Вы одобряете конвергенцию идей вне зависимости от исходных культур. Правда ли, что Панафриканский фронт культурного спасения угрожал вам смертью, после того как вы публично объявили, что не считаете себя африканкой?»

Мосала объяснилась, но не ответила на вопрос. Если такое высказывание навлекло на нее угрозу смерти, то чем обернется слух об «измене» – пусть даже беспочвенный?

Трудно сказать. Про африканскую культурную политику я знал даже меньше, чем про ВТМ. Мосала – не первый известный ученый, уезжающий из страны, но, вероятно, самый знаменитый; и первый, кто переселится в Безгосударство. Одно дело – позариться на деньги и престиж работы в учреждении мирового класса, другое – эмигрировать в Безгосударство, которое ничего предложить не может. Это уже можно толковать как сознательный отказ от национальности.

Я помедлил на площадке и уставился в бесполезную электронную титьку.

– АК? Ортодоксальные АК?

Сизиф промолчал. Кто бы они ни были, Сара Найт их отыскала. Всякий раз при мысли о Саре у меня начинало сосать под ложечкой. Какой же я подлец! Очевидно, что она готовилась кропотливо, изучала все, что имеет отношение к Мосале; а после политики, где в сетях одна ложь, она, вероятно, обошла всех и с каждым поговорила лично. Кто-то по секрету рассказал ей о слухах и навел на след, распутывая который, Сара вышла на Кувале. Я украл проект, поехал неподготовленным и теперь не разберусь: то ли я снимаю документальный фильм про преследуемую анархистку-физика, то ли мне мерещатся ужасы и единственное, что грозит Мосале в Безгосударстве, это поддаться на провокацию и слегка уколоть Дженет Уолш.

Я велел Гермесу обзвонить все гостиницы на острове и узнать, не остановился/остановилась ли там Акили Кувале.

Безрезультатно.

В комнате я включил оконную звукоизоляцию и попытался настроиться на рабочий лад. На следующее утро предстояло снимать лекцию Элен У, главной из тех, кто видит в рассуждениях Мосалы порочный круг. Пока Манро не увлек меня смотреть подземных ныряльщиков, я собирался весь вечер читать статьи У, теперь надо наверстывать.