Артур Кларк - Рама Явленный

— В Таиланде мне приходилось работать с глухими детьми, — добавила Наи.

— Меня просто потрясло, насколько культурными могут быть люди, неспособные слышать. Знаковый язык (или азбука) глухих необычайно широк и сложен… Людям Земли не приходится теперь охотиться или самим спасаться от хищников… А для обращения цветовой язык октопауков пригоден больше любого другого.

— Подожди-ка минутку, — проговорил Роберт. — Почему мы исключаем возможность того, что октопауки могут слышать? Как могли они узнать о том, что Макс и я отправляемся на поиски Эпонины и Элли, если не подслушивали наш разговор?

На несколько секунд наступило молчание.

— Быть может, рассказали женщины, — предположил Ричард.

— Для этого необходимо совпадение двух весьма маловероятных обстоятельств, — заметил Патрик. — Во-первых, если октопауки глухи, зачем им создавать сложное и миниатюрное оборудование для записи звуков? Во-вторых, если Эпонина и Элли смогли перевести наши слова, значит, они понимают их речь. Едва ли этого можно добиться за месяц… Нет, по-моему, октопауки определили цель путешествия Макса и Роберта на основе визуальных свидетельств — по портретам обеих женщин, заложенным в компьютер.

— Браво! — воскликнул Ричард. — Великолепная мысль…

— Вы что, ребята, решили болтать обо всем этом дерьме целую ночь, — проговорил Макс, вступая в середину группы.

Все повскакали.

— С тобой все в порядке? — спросила Николь.

— А что мне сделается! — ответил Макс. — Я даже отдохнул…

— Скажи нам, как все случилось, — перебил его Роберт. — Я услыхал твой выстрел, но, когда выскочил в коридор, парочка октопауков уже волокла мне навстречу твое тело.

— Сам не знаю, — проговорил Макс. — Прежде чем вырубиться, я ощутил огненный укол в затылок… Ну, словно оса… Похоже, один из тех, что были позади меня, выстрелил иголкой с усыпляющим средством.

Макс потер затылок. Николь приблизилась, чтобы осмотреть шею.

— Не вижу даже маленькой ранки. Наверное, у них очень тонкие иглы.

Макс мельком взглянул на Роберта.

— А винтовку забыл?

— Извини, Макс. Я вспомнил о ней только в вагоне.

Макс поглядел на друзей.

— Итак, ребята, всем объявляю: с моим бунтом покончено. С этими типами драться бесполезно, остается покориться их воле.

Николь положила ладонь на плечо друга.

— Вот это новый Макс Паккетт, — сказала она улыбаясь.

— Быть может, я и упрямец, — ответил Макс с довольным видом, — но уж поверьте мне — не глупец.

— Не думаю, что всем нам следует перебраться в иглу, обнаруженное Патриком, — объявил Макс на следующее утро, встречая очередной вагончик со свежим запасом еды и питья.

— Почему ты так считаешь? — спросил Ричард. — Подумай. Все свидетельствует о том, что построена эта хижина для людей. Иначе зачем было октопаукам строить эту лестницу?

— Наверху нам нечего делать, — проговорил Макс. — Особенно детям. Места мало, как будем там жить?… По-моему, иглу — это нечто вроде бивака, ну, хижины в лесу, если хотите.

Николь попыталась представить себе, как все вдесятером уместятся в тесном, по словам Патрика, помещении.

— Понимаю, Макс, — сказала она, — но что ты предлагаешь?

— Почему бы кое-коему из нас не подняться туда и не оглядеться повнимательней? Быть может, во время своей короткой вылазки Патрик что-либо упустил из виду… В любом случае мы должны вести себя так, чтобы наши поступки были очевидными. Не похоже это на октопауков — ставить нас в неопределенное положение.

На разведку направили Ричарда, Макса и Патрика. Они чуть задержались, чтобы Патрик смог выполнить обещание, данное Галилею. Следом за пятилеткой Патрик поднялся по длинной винтовой лестнице и проводил его до основания второй. Тут мальчишка совершенно выдохся и уже не в состоянии был подниматься дальше. На обратном пути Галилей сдался, и Патрику пришлось нести его на руках последние двенадцать метров.

— Ну, сумеешь подняться туда во второй раз? — спросил Ричард молодого человека.

— Думаю, да, — ответил Патрик, поправляя рюкзак.

— Ну, теперь по крайней мере не придется все время поджидать нас, старых хрычей, — подмигнул ему Макс.

Трое мужчин остановились, чтобы полюбоваться видом, открывающимся с площадки наверху лестницы.

— Иногда, — проговорил Макс, разглядывая великолепную радугу, закрывающую купол лишь в нескольких метрах над его головой, — иногда мне кажется: все, что произошло со мной после высадки с «Пинты», лишь снится мне… Как можно вместить в эту картину свиней, цыплят и даже весь Арканзас?… Масштабы не те.

— Конечно трудно, — произнес Патрик, пока они шли по коридору, — согласовать все это с нормами земной жизни. Но для меня все обстоит иначе. Я родился на инопланетном космическом корабле, направлявшемся к искусственному миру, расположенному возле Сириуса, и более половины своей жизни провел во сне. Так что я не имею ни малейшего представления о нормальной…

— Не позавидуешь, Патрик, — Макс обнял за плечи молодого человека, — на твоем месте я бы свихнулся.

Поднимаясь по второй лестнице. Макс остановился и подошел к Ричарду, шедшему позади него.

— Надеюсь, вы понимаете, Уэйкфилд, — проговорил он мирным тоном, — что я простой деревенский мужик и в наших недавних спорах совершенно ничего не имел против вас лично.

Ричард улыбнулся.

— Понимаю, Макс, и, кроме того, знаю, что бываю высокомерен, поэтому твои грубости… Словом, я принимаю твое извинение, а ты прими мое.

Макс изобразил негодование.

— Какие там к черту извинения, — сказал он, поднимаясь на следующую ступеньку.

Иглу оказалось в точности таким, каким описывал его Патрик. Мужчины надели куртки, чтобы выйти наружу. Ричард, шедший первым, прямо от двери заметил другое иглу, прежде чем Макс и Патрик успели вдохнуть холодок раманского воздуха.

— Тогда этого иглу здесь не было, дядя Ричард, — заверил его Патрик. — Я обошел все вокруг.

Второе иглу, оказавшееся примерно раз в десять меньше, располагалось в тридцати метрах от края утеса, выступающего в Цилиндрическое море. Его купол блестел в раманской тьме. Когда люди приблизились, дверь маленького иглу отворилась, и из нее вышли две крохотные человеческие фигурки ростом около двадцати сантиметров. Они светились изнутри.

— Какого беса?… — воскликнул Макс.

— Погляди-ка, — взволнованно проговорил Патрик, — это мама и дядя Ричард!

Обе фигурки повернули на юг от утеса и моря. Ричард, Макс и Патрик приблизились к ним, чтобы разглядеть получше. На фигурках были те же костюмы, что вчера на Ричарде и Николь. Точность деталей поражала. Цвет кожи и волос, черты лиц, даже форма бороды Ричарда точно соответствовали чете Уэйкфилдов, на спинах фигурок были рюкзаки.