Судьба - Влад Матт
– Слушайте, ну и что же вы все с такими кислыми лицами? Я знаю, что вам надо, – произнесла Клео и ушла к столу с напитками. Через несколько минут, шатаясь, она подошла к нам, держа в руках поднос. Клео каждому раздала по напитку. – Ну вот совсем другое дело. Теперь вы готовы к фотографированию.
Клео отошла на свою позицию, подправила своё бельё и на вытянутых руках приготовила телефон.
– Ну и что же вы греете эти бокалы. Пейте.
Мы послушно поднесли бокалы ко рту и начали пить, в этот момент из телефона раздавались щелчки. Вспышек не было, но двор освещался хорошо, так что, хоть что-то да получилось у неё сфотографировать.
– Ну, всё готово, идеальное фото, идеальной семьи, где нет меня. Всё прекрасно и всё идеально.
Она развернулась и, пошатываясь, ушла. Куда она пошла, я не знаю. В ту ночь я её больше не видела. А о том, что случилось потом, мне тяжело говорить. Подождите немного, мне надо собраться.
Я отошла от семьи поставить бокал на стол и услышала, как позади меня с дребезгом разбивается стекло. Обернувшись, я увидела, как девушка бьётся в конвульсиях и из-за рта медленно полезла пена. Все в тот момент растерялись и не знали, что делать. Дедушка сжимал осколки от бокала и умирал на глазах.
Дедушка умер.
Это произошло очень быстро. Никто ничего не понимал. И хорошо, что в тот день был холоднокровный администратор. Я удивляюсь этому человеку. До сих пор не понимаю, как он контролирует свои эмоции. Он несмотря ни на что, оставался со свежей головой и если бы не он, я не знаю, чтобы мы делали.
Как оказалось, потом, дедушка умер из-за большого количества алкоголя. Его организм этого не выдержал. Но что-то в этом диагнозе меня смущало. Он какой-то был шаблонный, и мне показалось, что это просто кто-то не захотел работать. Хотя, наверное, это не так. Просто тяжело принять тот факт, что в смерти виноват сам дедушка. Да и не так много он пил.
Вам интересно, зачем я выкопала его тело? На данный момент вы не поймёте мой поступок. Вы ещё ничего не понимаете, что было дальше, нельзя рассказывать в трёх словах. История должна иметь середину, тогда история и становится историей. Представьте себе, если бы хоббит взял бы кольцо в деревне и тут же кинул его в вулкан. Вам бы понравилась такая история? Думаю, нет.
Скорее всего, вы уже нашли все документы обо мне, о моей семье и о многом другом. Времени прошло много, да и досье уже приготовили. Я не удивлюсь, если вы уже опросили всех, кого могли. У меня нет часов, но я думаю, что я здесь уже довольно-таки долго. Минимум четыре часа. До этого допроса меня держали где-то час, а может быть, в камере я просидела больше?
Не хотите мне отвечать, ну ладно. Сейчас ещё выпью воды и продолжу.
Через три дня состоялись похороны. Людей было очень много. Все были в чёрном, кроме Клео. В тот день она пришла в розовом платье. За что и получила, пощечину от своей мамы.
Мама у неё была истеричкой. Часто била свою дочку, за мелкие поступки. Но это была показательная пощёчина, на тётю просто посмотрела бабушка, вот она и показательно возмутилась. Хотя я знала, что они приехали вместе на одной машине.
Вообще, мы с Клео выросли практически вместе. И я помню один момент. Нам тогда было лет 10 или 11, около того. И мы с семьёй поехали в сауну. За городом наша семья взяла себе в аренду большой номер. Мужчины ушли в одну раздевалку, а мы впятером в другую. Тогда Клео застеснявшись, ушла в туалет и вернулась в футболке и шортах. Она уже тогда была баловной девочкой. Никого не слушалась, бегала, суетилась. Но в момент, когда все раздевались, она краснела, стеснялась и боялась переодеть футболку.
В раздевалке взрослые раздевались догола и надевали купальники, помогая друг другу, их застегнуть. Я тоже надела красивый купальник. Он был жёлтенький, до сих пор помню. Клео постоянно поправляла футболку и шорты, и смотрела, не виден ли её живот или другие части торса. Позже я услышала, как тётя Диана настоятельно запрещала ей снимать свой купальный костюм.
Взрослые ходили то в комнату отдыха, то в парную, то к бассейну. Мне было неинтересно, чем они там занимались, я была сама по себе и делала что хотела. Сейчас я понимаю, что мне просто не хотелось быть со взрослыми. Ребёнок и есть ребёнок. Поэтому я старалась держаться от них подальше. А вот Клео, наоборот, она постоянно бегала за ними. Если они шли в парную, то и Клео бежала в парную. И в один момент случайно, а может, и специально, Клео столкнула свою маму в бассейн, и та от неожиданности закричав, упала в воду и когда вышла из бассейна, то закричала на Клео и, схватив её за руку, увела в комнату для переодеваний.
Через несколько минут тётя Диана вышла одна и сказала:
– Пусть, эта чертовка побудет там. Она наказана. Как же она надоела своим поведением.
И словно ничего не случилось, все продолжили заниматься своими делами. Проходя мимо комнаты, где сидела Клео, я услышала, как она там плачет. Я зашла в комнату и увидела, как она сидит на диване и пытается успокоиться.
– Пришла надо мной поиздеваться? – спросила она, поднимая голову и вытирая нос.
– Нет. Я пришла тебя утешить, – ответила я.
– Ладно, – она опустила голову, пытаясь успокоиться. – У тебя очень красивый купальник.
– Спасибо. А ты почему в футболке и в шортах? У тебя нет купальника?
– Есть, но мама запрещает мне его надевать.
– Почему? – я удивилась её ответу. Ведь в этом нет ничего плохого.
Клео ничего не ответила, схватилась за футболку, но потом опустила руки и произнесла:
– А ты разденься, тогда разденусь я.
– Зачем? Я и так в купальнике, – но в ответ она ещё сильнее расстроилась и посмотрела на меня заплаканными глазами.
– Я не хочу, чтобы ты видела меня голой, а я тебя нет.
– Ну ладно.
Я подумала, что ничего страшного не будет, если я разденусь, перед своей кузиной. Сняв купальник, я стояла перед ней абсолютно голой и в этот момент чувствовала свободу и неуверенность.
– Тебе вообще стесняться нечего. У тебя идеальное тело, – сказала она и сняла с себя футболку и схватилась за шорты. – Повернись. Дай мне посмотреть на тебя сзади.
Я повернулась и развернулась обратно. Пока я вертелась, Клео уже сняла с себя шорты, и мы обе были голыми.
– У тебя тоже красивая фигура, – сказала я.
Клео ничего не сказала. Она встала и развернулась.
Когда я увидела её спину, то пришла в шок. Вся спина была в синих синяках. Когда мои глаза опустились к ягодицам, то я увидела, как на обеих половинках были отпечатки ладони. Тонкой женской ладони. И синие синяки.
– Кто тебя бьёт? – спросила я, надевая на себя купальник.
– Мама. А тебя бьют?
– Нет! – я от неожиданности прикрикнула.
– Везёт. Меня часто лупят. Я уже привыкла, только в школе сидеть больно.
– Ты кому-то об этом рассказывала?
– Нет. И ты никому не говори. Мама сказала, что если кто-то об этом узнает, то меня заберут в детский дом. А там я буду голодать, и у меня ничего не будет, – Клео погрустнела. – Ты же никому не расскажешь?
– Нет. Обещаю. Может, пойдём, поплаваем?
– Нет. Мама сказала. Чтобы я сидела здесь. А ты иди, чтобы тебе из-за меня не досталось.
Но в тот день я не ушла. Я развлекала Клео. Носила ей в комнату еду, чипсы и разные сладости. Только через несколько часов тётя Диана разрешила выйти Клео из комнаты и поплавать в бассейне.
Мама её била, до шестнадцати лет. Я присутствовала в тот момент, когда избиение ребёнка прекратилось. Это было на отдыхе. Тогда мы поехали на море. В комнату для переодевания мы зашли вдвоём. Мы встали друг
