Концерт Патриции Каас. 4. Недалеко от Москвы. Жизнь продолжается - Марк Михайлович Вевиоровский
– Хорошо. Я не буду рассказывать им то, что ты мне расскажешь.
– Он еще не старый … Но жена у него ведьма!
– Ты его любишь?
– Я не знаю. Привыкла, наверное. Но как дальше – не знаю. Разводиться он не думает, а так я не хочу …
– Так перестань с ним … встречаться. Найди себе молодого парня …
– Да ну их, молодых. Даже толком целоваться не умеют!
ЗАПЛАКАННАЯ ПОСЛЕ ТРЕНИРОВКИ
А на другой день Маша вернулась с тренировки заплаканная и расстроенная.
– Ну и что ты расстраиваешься? Говорила ведь я тебе, что не будет проку из твоих занятий! – довольно резко сказала ей Лена.
– Зайди к нам, Маша, – позвала ее Виолетта. – Посиди с Витенькой пока я постираю.
Она быстро замочила грязное белье и вернулась в комнату.
– Не хочешь рассказать? Мы с Витенькой не разболтаем …
– Ах, Виола … Он оказался таким гадом … Я вернулась за полотенцем, а он там с Валерией … Прямо на столе ее разложил … И оба постанывают … Можешь себе представить? Только что со мной в раздевалке на лавке … и в любви клялся и божился … А сам с Валерией …
И Маша разревелась в голос.
Виолетта гладила ее по голове, прижимая к себе, и успокаивала.
Без нравоучений, без обвинения ее во всех бедах, без осуждения за раннюю связь с женатым мужчиной …
Постепенно Маша затихла, перестала плакать и только икала.
Отпивая воду из стакана Маша жалобно спросила:
– Что же мне делать теперь? Подскажи? Ой, извините, я на ты перешла …
– И ничего страшного, что на ты. Давай так и будем – на ты. А что тебе делать …
Они долго проговорили и Маша ушла от Виолетты только тогда, когда Витеньку надо было укладывать спать.
Виолетта позвонила Свиридову, утром с коляской вышла на улицу Маша, на лавочке рядом с нею оказался Свиридов. Маша потом пыталась понять – говорили они очень недолго, а сказано было так много.
И дядя Толя так ласково с ней разговаривал.
А потом в спорткомплексе Свиридов встретил тренера.
– Если ты, сморчок вонючий, трахнешь еще хоть одну девочку, то уебешься отсюда далеко и надолго, – тихо и внушительно сказал ему Свиридов, крепко прижав к стене. – Я два раза не повторяю.
Внушение подействовало на тренера так сильно, что он бюллетенил почти неделю. А потом панически боялся оставаться наедине со своими ученицами.
А Виолетта однажды ночью все рассказала Виктору, взяв с него слово не горячиться и Машу не ругать.
– Милая ты моя, – целуя Виолетту говорил Виктор, – чтобы я без тебя делал? Кто бы подумал о Маше? Кто бы пожалел и успокоил бы ее? Я виноват – мало внимания уделял детям. И Костей надо заняться …
– Мне с Костей сложнее, но я попробую, хорошо?
– Как я люблю тебя, моя Тота …
КОСТЯ СКВОРЦОВ
– Пойдем, покажешь мне как вы с Машей устроились.
Костя провел Свиридова в их с Машей комнату.
Две узких кровати по стенам, два шкафа, полки с книгами, два письменных стола и еще тумбочка с компьютером.
– Отец нам свой компьютер оставил, а себе ноутбук купил.
– Ты уже видел?
– Нет еще. Отец пока к себе никого не приглашал.
– А как вы с Машей? Ведь уже взрослые, неловко, наверное?
– Да нет, ничего. Мы с ней ладим, особо не ругаемся …
Костя несколько смутился и Свиридов решил «войти» в его сознание. Даже короткого «подключения» оказалось достаточно, чтобы узнать очень многое.
Отстраиваясь от другой информации Свиридов узнал, а точнее «увидел» как развивались взаимоотношения растущих девочки и мальчика. Сперва это был горшечно-ясельный период и первые классы школы, когда еще особого внимания на разницу устройства тела внимания не обращают.
Но затем все стало меняться …
Первой похвасталась Маша – смотри, а у меня волосики растут. И показала чуть-чуть опушившийся лобок. А у тебя еще ничего нет – видимо, она уже знала о том, что у мужчин там тоже вырастают волосы. Потом у нее начали выступать шишечки грудей, и она и этим тоже похвасталась. Но пока это все происходило на расстоянии. Зато когда Костя решил похвастаться волосами на своем лобке, Маше захотелось их потрогать. Она погладила его тело пальцами и неожиданно его небольшая пиписька стала раздуваться и подниматься вверх.
Его это несколько смутило, но больше заинтересовало. Заинтересовалась этим и Маша, дотронувшись до эрегированного Костиного члена пальчиком. Обоим это понравилось, и Маша для восстановления равенства предложила ему потрогать ее волосики и ее пипиську, что он и сделал – робко и осторожно.
С тех пор они часто раздевались, разглядывали и трогали друг друга. Ему нравилось, когда она брала в руку его член и ласкала его, и член набухал и раздувался, и из-под кожицы выглядывала головка, особенно чувствительная к ее пальцам. А он трогал ее упругие груди, мял в пальцах соски, а потом рукой гладил низ ее живота, мягкие волосики и щель, которая становилась мокрой и горячей …
Скоро она стала ложиться на спину и раздвигать ноги. Тогда он увидел, что эта щель не простая, а она попросила сунуть туда палец, и он сунул палец в это горячее отверстие. И это ему тоже понравилось.
Теперь они ласкали друг друга лежа – он гладил, мял ее груди и сжимал соски, а она рукой охватывала его член и ласкала его. Потом она раздвигала ноги и он пальцами забирался к ней в горячее отверстие, и ласкал ее там. Она начинала сдвигать и раздвигать ноги, а рукой двигать по его члену, и один раз он испытал неизведанное чувство и из его члена выбросилась струя белой жидкости. Посмотрев на испачканную простыню Маша тогда сказала – как жаль, что нельзя засунуть эту штуку куда следует.
Он удивился, а она пояснила, что от этого родятся дети. А потом у нее каждый месяц начались менструации, и в эти дни она ходила злая, и к ней лучше было не подходить. Но зато после этих дней она прямо-таки лезла на него, и еще чуть-чуть и они бы по настоящему стали бы любовниками, но тут …
Как понял Свиридов, тут у Маши появился настоящий любовник и игры с братом ей стали неинтересны. Но стеснительности это ей не прибавило, и Маша продолжала переодеваться при брате не отворачиваясь, да и на раздетого брата поглядывала с удовольствием …
ОЛИМПИАДА
