Роберт Силверберг - «Если», 1998 № 03

Это уже не на исповедь походило, а на допрос…

Да… — признался я.

Священник ответил не сразу:

— Греха в этом нет, но… Во искупление прочти семь раз «Славься, Сестра!», не медля, но без торопливости.

Нa миг он запнулся. Я все понял, куда он клонит, но покорно ждал.

— И не выходи из исповедальни. Жди, брат мой, я подойду.

— Зачем? — прошептал я. Но окошечко уже закрылось.

Что же делать? Исповеднику перечить нельзя, епитимью нарушить — тоже. Что делать?

— Славься, Сестра, радость нашей радости, печали утоление, проступка наказание… — начал я. Осекся. Все во мне кричало: «Беги!». Все воровские повадки бунтовали против ожидания.

— Славься, Сестра, — начал я снова, с трудом заставляя себя не частить. Может, успею дочитать, да уйти… Но, видно, исповедник точно знал, сколько идти от его кабинки до моей, едва успел я в седьмой раз прошептать: «И тем возрадуемся…», как шторка отодвинулась.

Стражи нет, ни городской, ни храмовой. И то хорошо.

Только исповедник, в белом плаще с откинутым капюшоном, по возрасту — мой ровесник, на вид, правда, телом послабее, зато в глазах — подлинная вера. Смотрел он на меня и с брезгливостью, и с сомнением, и с любопытством невольным.

— Ильмар-вор? — еще раз спросил священник.

— Да, брат мой…

— Надень.

Он бросил на пол передо мной тугой сверток. И тут же, сам устыдившись презрительного жеста, поднял его, развернул, подал в руки. Это оказался плащ священника, такой же, как и на нем.

— Надень его, брат, капюшон накинь и за мной следуй.

— А грехи? — на всякий случай спросил я, потому что не сказал он традиционной фразы!

— Во имя Искупителя, Сестры и Святого Слова я, брат Рууд, отпуске тебе грехи, брат мой. Иди с миром.

Священник подумал и добавил неположенное:

— За мной иди…

Глава вторая,

в которой я прошу об отпущении грехов, а получаю кое-что в придачу к титулу.

В плаще исповедника, накинутом поверх моего, краденого, я выглядел как очень-очень крупный, даже толстый священник. Среди Сестриных слуг такие редкость — хоть и отказываются многие из них от мужской сути, жертвуют грешной плотью, но расплываться себе не позволяют. Слуги Сестры — они в лихие годы не хуже преторианцев воевали, это не священники Искупителя, которым чужую кровь вообще проливать нельзя.

Но народа было уже мало, никто на меня не смотрел, и мы быстро прошли к неприметной двери, куда молящимся входить не велено. Оглянулся я напоследок на пустеющий зал — эх, сейчас бы самое время под скамейкой притаиться или за богатой драпировкой на стенах…

— Не отставай, брат мой, — бросил священник, не оборачиваясь. Смирился я с судьбой и пошел следом.

За дверью оказался коридор — без окон, тускло освещенный, лампы висели редко, а горели вообще через раз. Убранства богатого нет, зато под потолком балки удобные, можно влезть и затаиться.

Тьфу, пропасть мне на этом месте!

Воровскими глазами на святое место смотрю!

Шел мой исповедник быстро. Дважды навстречу другие священники прошли, в обычных темно-желтых одеждах. На меня не взглянули — видно, много их тут, все друг друга не знают, или приезжают часто из других храмов. Тихо очень было, и от этого глубокого безмолвия я слов-но слабел, последней воли лишался, скажи мне сейчас исповедник — выходи, сдавайся страже, так пошел бы…

Мы кружили по коридорам, мне даже показалось, что священник нарочно меня запутывает. Потом он отворил прочную дубовую дверь, и мы вошли внутрь. Достал спички, запалил тусклую масляную лампу.

— Садись, брат мой.

Комнатка крошечная, без всякой роскоши. На полу ковер лежит, так — лишь камень холодный, ни камина, ни окна, ни панелей деревянных. Стоит койка простая, узенькая, стол крошечный, жесткий стул. Все. Икона с ликом Сестры, простая, будто у бедного крестьянина. На столике лампа, кувшин с водой, кружка глиняная, да лист бумаги со стилом.

Аскет.

Священник бережно стило колпачком прикрыл, в карман спрятал — будто смутился такой роскоши, стило и впрямь хорошее было, резное, бамбуковое, медными колечками опоясанное. Он сел на койку, я на стул, больше-то и некуда было.

— Скажи, брат, кого вы в пути с Печальных Островов встретили?

— Никого, там даже птиц не летало… — ответил я.

Священник вздохнул, поглядел на меня с явным разочарованием.

— А! — вспомнил я. — Корабль встретили, линкор имперский…

— А что подарил тебе Маркус, младший принц Дома?

На предыдущий вопрос он явно знал ответ. И спрашивал, лишь проверяя меня. А вот сейчас… сейчас тон чуть изменился.

— Титул. Сделал меня принц графом Печальных Островов.

— Еще.

— Кинжал, — под пристальным взглядом священника я полез под одежду, из ножен, еще в Лузитании купленных, достал кинжал.

Он бросил на нож короткий взгляд.

— Еще?

— Больше ничего, — растерянно ответил я. — Да он сам нищий, принц беглый… я богаче его был, когда на берег попали.

— Допустим, Ильмар… Зачем ты в храм пришел?

— Сестре исповедаться… укрыться…

Священник на миг сложил ладони столбиком, прикрыл глаза, беззвучно шевельнул губами — видно, возносил короткую молитву.

— Это благодать Сестры на тебя снизошла, Ильмар. Ее рука тебя вела. Восславь Сестру, поблагодари Искупителя, — продолжал исповедник. — Я укрою тебя от Стражи.

Вот те на!

Даже в самых безумных мечтах я такого не мог представить. Конечно, слуги Сестры беглого не выдадут, это им заказано. Но чтобы Укрыть! Гнев Дома навлечь!

Я посмотрел на священника — взгляд его тверд и невозмутим.

— Ты под моей опекой, брат Ильмар. Я укрою тебя.

— Зачем? — спросил я.

— Сестра завещала спасать несчастные заблудшие души…

Брат Рууд! Милость Сестры безгранична. И души ее слуг полны доброты. Только ответь, почему тогда на площадях казнят душегубов, секут пальцы ворам, плетьми учат беглых крестьян? Ответь, почему вы не укрыли от беды всех?

Преемник Юлий, пасынок Божий, велел всем слугам Искупителя и Сестры доставить к нему Ильмара-вора и младшего принца Маркуса… буде таковые отыщутся.

Я вздрогнул.

К самому Преемнику?

Это что же, сын Господний меня, каторжника, видеть желает?

— Повинуешься ли ты воле Преемника Юлия?

— Повинуюсь, брат Рууд, и твоей защите себя вручаю.

— Брат Ильмар, не так все легко, — неохотно сказал священник. — Я не могу просто взять и доставить тебя к Преемнику Юлию. Стены имеют уши, а люди имеют языки. У Дома другие планы на твой счет, Ильмар. Если до Стражи дойдет, что ты здесь…