Герберт Уэллс - Невидимый

Оба они сдѣлали быстрое движеніе, и въ раскрытомъ карманѣ Эдая сверкнуло солнце.

Эдай отказался отъ своего намѣреніи и задумался.

— Куда я иду, — проговорилъ онъ медленно, — это дѣло мое.

Не успѣлъ онъ выговорить этихъ словъ, какъ за шею его схватила рука, въ спину уперлось колѣно и онъ шлепнулся навзничь. Кое-какъ вытащивъ револьверъ, онъ выстрѣлилъ нелѣпѣйшимъ образомъ, послѣ чего его треснули въ зубы и вырвали револьверъ. Онъ сдѣлалъ тщетную попытку ухватить скользкую ногу, попробовалъ встать и упалъ снова.

— Чортъ! — сказалъ Эдай.

Голосъ захохотать.

— Я бы убилъ тебя, кабы не жаль было пули, — сказалъ онъ.

Эдай видѣлъ направленный на него и висѣвшій въ воздухѣ, револьверъ, футахъ въ шести.

— Ну? — сказалъ онъ.

— Вставай, — сказалъ голосъ.

Эдай всталъ.

— Слушай! — сказалъ голосъ и продолжалъ повелительно: — Не пробуй со мной никакихъ штукъ. Помни, что твое лицо мнѣ видно, а тебѣ мое — нѣтъ. Ты долженъ вернуться назадъ въ домъ.

— Онъ меня не впуститъ, — сказалъ Эдай.

— Это очень жаль, — сказалъ Невидимый, — къ тебѣ я никакого зла не питаю.

Эдай снова облизнулъ губы. Онъ оторвалъ глаза отъ дула револьвера, увидѣлъ вдали море, очень темное и очень синее подъ полуденнымъ солнцемъ, гладкія, зеленыя дюны, бѣлые утесы на верху горы, многолюдный городъ, — и жизнь вдругъ показалась ему прекрасной. Глаза его вернулись къ маленькой металлической вещицѣ висѣвшей за шесть футовъ, между небомъ и землей.

— Что жъ мнѣ дѣлать? — спросилъ онъ угрюмо.

— А мнѣ что? — спросилъ Невидимый. Тебѣ помогутъ. Возвращайся только домой, больше ничего не нужно.

— Попробую… Обѣщаешься ли ты, если онъ впустятъ меня, не вламываться въ дверь?

— Съ тобой я не имѣю причины ссориться, — сказалъ голосъ.

Выпустивъ Эдая, Кемпъ поспѣшилъ наверхъ, на четверенькахъ проползъ среди разбитаго стекла къ окну кабинета и осторожно заглянулъ за подоконникъ; онъ увидѣлъ Эдая, бесѣдовавшаго съ пустотою.

— Что жъ онъ не стрѣляетъ? — шепнулъ про себя Кемпъ.

Тутъ револьверъ немного двинулся и засверкалъ на солнцѣ. Заслонивъ глаза отъ свѣта, Кемпъ попытался прослѣдить движеніе ослѣпительнаго луча.

— Сомнѣній нѣтъ, — сказалъ онъ, — Эдай отдалъ револьверъ.

— Обѣщай не вламываться въ дверь, — говорилъ между тѣмъ Эдай. Не злоупотребляй своей удачей… Уступи что-нибудь и мнѣ.

— Ступай въ домъ. Говорю прямо: я не обѣщаю ничего.

Эдай, казалось, вдругъ рѣшился. Онъ поворотилъ къ дому и пошелъ медленно, заложивъ руки на спину. Кемпъ въ недоумѣніи слѣдилъ за нимъ. Револьверъ исчезъ, опять блеснулъ на мгновеніе, опять исчезъ и обнаружился, наконецъ, въ видѣ темной точки, слѣдовавшей за Эдаемъ.

Тутъ вдругъ все пошло очень быстро. Эдай отскочилъ назадъ, обернулся, хотѣлъ схватить маленькій темный предметъ, не поймалъ его, вскинулъ руки и упалъ на лицо, оставивъ за собой маленькій синій дымокъ. Выстрѣла Кемпъ не слышалъ. Эдай задергался въ судорогахъ, приподнялся на одну руку, упалъ и затихъ.

Кемпъ постоялъ нѣкотороя время пристально глядя на небрежно-спокойную позу Эдая. День былъ жаркій и безвѣтреный, — казалось, въ цѣломъ мірѣ не шевелилось ничто, кромѣ двухъ желтыхъ бабочекъ, гонявшихся кругъ за другомъ въ кустарникахъ, между домомъ и воротами.

Эдай лежалъ на травѣ, у воротъ. Шторы во всѣхъ виллахъ во холму были спущены, но въ одной маленькой зеленой бесѣдкѣ виднѣлась бѣлая фигура, фигура старика, который спалъ. Кемпъ осмотрѣлъ окрестности дома, ища глазами револьвера, но онъ исчезъ. Глаза Кемпа снова вернулись къ Эдаю. Потѣха начиналась не на шутку.

Тутъ у наружной двери поднялся стукъ и звонъ, вскорѣ ставшіе оглушительными, но, по полученнымъ отъ Кемпа инструкціямъ, прислуга заперлась по своимъ комнатамъ. Затѣмъ наступило молчаніе. Кемпъ прислушивался и по временахъ заглядывалъ украдкой въ разбитыя окна. Онъ вышелъ на лѣстницу, тревожно насторожившись, постоялъ тамъ, прошелъ въ спальню, гдѣ взялъ кочергу, и снова отправился осматривать внутренніе затворы оконъ въ низшемъ этажѣ. Все было крѣпко и надежно. Онъ вернулся въ бельведеръ. Эдай все такъ же неподвижно лежалъ у края песчаной дорожки.

По дорогѣ мимо виллъ шли горничная и двое полицейскихъ.

Все молчало, точно умерло. Трое людей подвигались, казалось Кемпу, необыкновенно медленно. Онъ соображалъ, что дѣлаетъ теперь его противникъ.

Вдругъ онъ вздрогнулъ: внизу раздался трескъ. Сначала Кемпъ колебался, потомъ сошелъ. Весь домъ огласился рѣзкими ударами, — что-то рубили. Слышался трескъ росщепляемаго дерева и звонъ желѣзныхъ задвижекъ на ставняхъ. Кемпъ повернулъ ключъ и отворилъ дверь въ кухню. Какъ разъ въ эту минуту, разрубленныя и расщепленныя ставни полетѣли въ комнату. Кемпъ сталъ какъ вкопанный: рама, кромѣ одной перекладины, была еще цѣла, — но въ ней оставались только одни маленькіе зубчики стекла. Ставни были взломаны топромъ, и теперь топоръ со всего размаха билъ по рамѣ и желѣзной рѣшеткѣ, защищавшей окно. Но вдругъ отъ шмыгнулъ въ сторону и пропалъ.

Кемпъ увидѣлъ, какъ лежавшій на тропинкѣ за окномъ револьверъ прыгнулъ кверху, и едва успѣлъ онъ отскочить, какъ раздался выстрѣлъ; выстрѣлъ запоздалъ на какую-нибудь секунду, и щепка отъ края затворявшейся двери пролетѣла надъ головою Кемпа. Онъ захлопнулъ и заперъ дверь и, стоя за нею, слышалъ хохотъ и крики Гриффина.

Затѣмъ удары топора съ трескомъ разрубленнаго и расщепленнаго дерева возобновилось съ новой силой.

Кемпъ стоялъ въ коридорѣ и старался думать. Еще минута, — и Невидимый будетъ въ кухнѣ. Дверь задержатъ выстрѣлъ его очень не на-долго, и тогда… Въ наружную дверь позвонили опять. Навѣрное, полицейскіе. Кемпъ выбѣжалъ въ переднюю, отнялъ цѣпь и, отодвинувъ болты, окликнулъ горничную, не выпуская изъ рукъ цѣпи. Затѣмъ всѣ трое пришедшихъ кучей ввалились въ домъ, и Кемпъ опять захлопнуть дверь.

— Невидимый, — проговорить Кемпъ. У него револьверъ. Осталось два заряда… Убилъ Эдая… то есть выстрѣлилъ въ него… Видѣли — на лугу? Онъ тамъ.

— Кто? — спросилъ одинъ изъ полицейскихъ.

— Эдай, — сказалъ Кемпъ.

— Мы прошли заднимъ ходомъ, — сказала горничная.

— Что это за гвалтъ? — спросилъ полицейскій.

— Онъ въ кухнѣ или скоро тамъ будетъ. Нашелъ топоръ…

Вдругъ весь домъ загудѣлъ оглушительными ударами Невидимаго по кухонной двери.

Горничная покосилась на кухню и юркнула въ столовую. Кемпъ спокойно старался объяснить положеніе. Они слышали, какъ грохнулась кухонная дверь.

— Сюда! — крикнулъ Кемпъ, объятый лихорадочной дѣятельностью, и толкнулъ полицейскаго въ дверь столовой.