Спейсер Кацай - Тарназариум Архимеда

— Слушай, Олег, сколько у нее воздуха осталось? — чуть хрипло спросил Дэн и замер, уже не думая о том, что ему сейчас ответит российский космонавт.

В поле зрения Маккольна попали верхушки двух, самых высоких, обелисков, про которые он знал только из рассказа Тресилова. Воочию он наблюдал их впервые. Два черно-мутных, суживающихся к верху, и неуловимо неправильной формы параллепипеда замерли в таком же по цвету безмолвии, странным образом не сливаясь с ним. Может потому, что они все-таки были чернее его?..

Маккольну почему-то вспомнились небоскребы-близнецы нью-йоркского Торгового центра, атакованные в сентябре прошлого года самолетами арабских террористов. Одного из них, кстати, он знал очень неплохо. Начинал работать он у него. Но не это воспоминание поразило Дэна. Гораздо более интересным был тот факт, что таинственные шпили не светились никоим образом. Не реагировали на американца. "Разрядились, что ли?" — мелькнуло у него.

И даже тогда, когда Маккольн, ступая медленно и осторожно, чуть ли не по пояс высунулся из-за края кратера, по ним не пробежало ни малейшей искорки. А ведь Дэну уже стали видны другие, меньшие, обелиски. Он уже решил было двинуться по следу Русланы на другой склон впадины, но внизу заворочался и что-то забубнил Тресилов.

— На час где-то у нее воздуха осталось, на час. Так же, как и у меня. Вместе заправлялись. Эй, Дэн, ты куда? — внезапно слабо вскрикнул он, впечатывая, наконец, толстые подошвы ботинок в лунный грунт и выпрямляя плохо гнущийся скафандр.

Верхушки обелисков начали наливаться фосфоресцирующим светом. Маккольн сделал шаг назад, одновременно всем телом поворачиваясь к Олегу.

— Пригнись, немедленно пригнись! — заорал он.

Тресилов инстинктивно наклонил корпус. Свечение начало медленно исчезать, хотя сам Дэн пригибаться не собирался. Но, не смотря на гордую позу, желание изучать следы "таежницы" у него мгновенно пропало. Кто его знает, что задумали шпили эти чертовы!

Маккольн поймал себя на том, что думает о странных образованиях, как о живых существах, хотя уже и был знаком с теорией дальтуровского сотрудника про конденсацию лунного электричества. Живое существо под названием "Тресилов", опасливо пригнувшись, топталось на месте. "Ладно, потом разберемся, что означает полное равнодушие конденсаторов к моей особе, — подумал Дэн. — Наверное, я зарядом не вышел. Тресилову, впрочем, про это знать необязательно".

Внезапно Маккольн вздрогнул. Ему показалось, что нечто холодное и упругое легко коснулось его лба. С внутренней стороны. Ощущение было настолько неприятным, что он сразу же развернулся и начал спускаться по склону, вытянув вперед зеленоватую чешуйчатую руку.

— Отходим, Олег, отходим… Не будем пока экспериментировать.

Тресилов, пятясь, сделал назад с десяток неуверенных шагов и остановился.

— А как же… Что там? — хрипло спросил он. — Руслана где?

— Можешь пойти сам поискать, — подходя вплотную к "таежнику" произнес Маккольн. — Если хотение имеется. У меня, знаешь, оно полностью пропало.

Тресилов было дернулся, но Дэн придержал его на месте.

— Ты что, действительно, хочешь с Луной в "Последнего героя" сыграть? Наверное, ты о ней знаешь что-то такое, чего не знаю я.

— Да пошел ты! — Тресилов завелся не на шутку. — Никто о ней ни хрена не знает! Но пока я не узнаю, что случилось с Руськой, то никуда отсюда не пойду.

Он на мгновение замолчал, тяжело дыша в микрофон, и после короткой паузы добавил:

— В общем, ты — как хочешь. А я все-таки попробую из кратера выбраться. Посмотреть хотя бы… Руська живая, я чувствую это! Да и уйти далеко она не могла.

Чувствовалось, что Олег изо всех сил пытается убедить самого себя в том, что он в состоянии выполнить свое обещание. Маккольн иронически наблюдал за ним. К сожалению — или к счастью? — выражения его лица Тресилов видеть не мог. Поэтому Дэн, обойдя фигуру в белом скафандре ("В Индии — это цвет траура", — мелькнуло у него), двинулся к яйцу "Лунной Республики", бросая на ходу слова, словно камушки в черный омут:

— Давай, дружище, давай! Удачи тебе. На ближайший час, по крайней мере, пока воздух не кончится. Ты, конечно, можешь идти, куда хочешь, но мне этот способ передвижения надоел. Я лучше полечу. У меня, понимаешь, на Земле полная запарка.

Тресилов снова затоптался на месте. И теперь крайне растерянно. Впрочем, когда он отозвался, голос его растерянным назвать был нельзя. Скорее он был яростным.

— Дэн, для чего ты прилетел? Я ведь знаю, что старт "Республики" обошелся тебе в хорошую копеечку. — Олег еле сдерживал себя. — Чтобы свидетеля убрать? Так вот он, я, вот! И мог бы вообще не прилетать, Луна нас сама бы доконала. Хочешь этот процесс ускорить? Чтобы без неожиданностей?.. Куда ты торопишься, Дэн?

Не дойдя нескольких шагов до опущенной скорлупки трапа, Маккольн остановился и повернулся к Тресилову. Слова он подбирал подчеркнуто взвешено.

— Олег, если бы я хотел тебя убрать, то сделал бы это еще на Земле. Более того, чтобы не усложнять ни тебе, ни себе жизнь, я бы вообще не стал посвящать тебя в свои планы. А этих планов, Олег, как говаривал ваш поэт, у меня — громадье. Особенно в последнее время. У меня, понимаешь, сейчас каждый человек на счету. Кстати, и Наруддинов бы пригодился, но… Про Барбикен я уже не говорю. Она мне нравилась. Правда, больше с твоих слов.

— Нравилась? — всхлипнул Олег, спускаясь по склону и приближаясь к Тресилову. — Нравилась?! А она мне и сейчас нравится, потому что она — жива! И я люблю ее, Дэн! Понимаешь? Люблю…

На последнем слове Тресилов внезапно изо всех сил оттолкнулся от реголита и всей массой своего тяжеленного скафандра обрушился на Маккольна. Тот не ожидал нападения и покачнулся, падая спиной на выгнутую плоскость трапа. В открытом люке мерцали светлячки индикаторов. Слегка поламывало затылок, ударенный о внутреннюю поверхность гермошлема. Разъяренный Тресилов переворачивал Дэна на живот и заламывал его руку за спину.

— Убью, сволочь! Убью, — билось в микрофонах. — Жить хочешь, сука? Хочешь? Тогда сейчас же давай мне воздуха на подзарядку и…

Закончить фразу Олег не успел, математически выверенным движением отброшенный к открытой пасти "Лунной Республики". Все-таки скафандр Маккольна был рассчитан на большую свободу движений, чем устаревший защитный костюм "таежника".

Тресилов плавно полетел по короткой дуге и выпуклой плоскостью светофильтра ударился о кромку трапа. Что-то хрустнуло и тишину, нарушаемую надсадным дыханием, разрезал короткий испуганный вскрик. Маккольн упруго вскочил и бросился к неудавшемуся космотуристу. Уперся обеими руками в бок ранца жизнеобеспечения и рывком перевернул того на спину. Правый край черного светофильтра был покрыт мелкими трещинками, на которых быстро конденсировался белым инеем выходящий из скафандра воздух. В самом скафандре что-то хрипело и булькало.