Евгений Прошкин - Слой

Пластик, решил Петр, но, погладив холодную поверхность, проникся уважением: камень был натуральным.

Он для видимости открыл кран и сунулся в брюки. Нет, не здесь. В пиджаке, наверное. Деньги, пики, яд... Где баллончик? Провалился? Петр ощупал подкладку — тоже нет. Проверил каждый шов — тщательно и методично, но уже начиная покрываться испариной. Флакон с растворителем пропал.

Петр приложил ладонь ко лбу, вспоминая последние минуты в бункере: оделся... причесался... потом Сапер принес обувь. И лично вручил ему пластмассовый цилиндрик — он положил его в правый карман брюк. Петр похлопал по ноге, вывернул карман наизнанку — дырки не было, но и баллончика тоже. Выпал — либо в джипе, либо в «Саабе». Да, в «Саабе»! Глубокое кресло, откинутая спинка... Растворитель там. Он дернулся было к выходу, но у самой двери замер. Машина давно уехала.

Петр воротился к зеленой раковине и, сделав воду погорячей, подставил кисть под струю. Густо намылил, поскреб ногтями — без толку. Проклятый «КАНТ» держался, как настоящий. Петр накапал из подвесной мыльницы на бумажное полотенце и потер им нарисованные буквы. Намокнув, бумага расползлась, и он опять пустил в ход ногти.

Кожа покраснела и опухла, но надпись не пострадала.

Без семи десять.. Он подержал кисть под холодной водой и, умывшись, тоскливо посмотрел в зеркало. Без пяти. Что ж, пусть будет Кант.

Винтовая лестница, устланная ворсистой дорожкой, привела его в темный квадратный зал. Судя по высокому потолку, верхний этаж отсутствовал. А с улицы не скажешь. Строить пока не научились, но ломают качественно.

Вопреки ожиданиям, средневекового антуража в зале не оказалось. Обстановка была вполне современной: бар, вдоль стойки — табуреты с хромированными перекладинами, несколько столиков в углу, а в центре — три стола с рулеткой и два с «блэк джеком». Из персонала — только мужчины. Среди посетителей женщины были, но совсем немного. Всего, по грубой оценке, в зале присутствовало человек двадцать. Петр взглянул на часы — без двух. Если не стряслось форс-мажора, Немаляев уже подъезжает.

Он забрался на круглое сиденье и еще раз осмотрел игроков. Люди нешуточные: короткие стрижки, широкие затылки, движения — мягкие и расслабленные. Никаких пальцовок, никакой бычьей спеси. Петр попробовал вычислить наблюдателя от Маэстро, но вскоре сдался. Из явных наблюдателей он здесь был один. Кроме этого, предстояло определить пути отхода, но Петр решил не торопиться. Он не хотел пропустить Немаляева — нужно было приметить его телохранителей еще до того, как парни разбредутся по залу.

— Что вам предложить? — отвлек его бармен.

Петр медленно поднял голову. Придется заказывать. Просто так за стойкой не сидят.

— Водку, — сказал он и, опережая всяческие уточнения, добавил: — Огурец не надо.

Бармен нацедил рюмку синего «Абсолюта», и Петр взял ее левой рукой. Рядом сел какой-то розовощекий субъект.

— Виски дай, — скомандовал он и посмотрел на часы. — Бутылку.

Субъект был нетрезв и сильно расстроен.

— Сегодня фью, — сказал он сам себе, имея в виду, что Петр его слышит. — Сегодня не мой день. А вот завтра... Завтра — через два часа. Я свое возьму.

Он налил грамм сто и залпом выпил.

— Судьбу надо чувствовать. Если сегодня не везет — не дергайся, отложи на завтра, — душевно изрек розовощекий. — Завтра — это уже другой день. Фишка ляжет по-новому.

Он налил еще и упер локоть в стойку, но рука соскользнула, и виски полетели Петру на брюки. Петр выставил правую ладонь — не столько загораживаясь, сколько поддерживая пьяного. Привлекать внимание было бы неразумно.

— Ох ты... — озадаченно буркнул тот.

— Проблем нет, — дипломатично отозвался Петр.

— Что-то я приплыл. Говорю же, сегодня... — Он запнулся и медленно опустил бутылку. — Кант? Ты?! Ну, здорово, братишка...

Глава 12

Деньги кончились быстро и, главное, незаметно: то были, были, а то вдруг куда-то исчезли. Костя озадаченно посмотрел на несколько мятых десяток и сунул их обратно в карман. Учитель Роговцев последнее время, к счастью, не просыпался, но Роговцев — боец Ополчения был по части финансов таким же раздолбаем.

Бездомная жизнь в Москве оказалась на удивление дорогой: поспать на вокзале — отстегивай менту, пообедать чебуреками — раскошеливайся на таблетки от изжоги, оправиться — кидай в турникет монетку. Даже руки задаром не вымоешь. Из бесплатных услуг — лишь справка о прибытии поездов, но это Косте не требовалось.

Он подошел к темному стеклу и, глядя в него, как в зеркало, разгреб пятерней волосы. Скулы обросли клокастой щетиной — особенно Костю раздражала растительность под носом. Еще неделя, и будут усы.

«Сейчас бы в ванну, — с томлением подумал он. — Вода зеленоватая, вся колышется — залезть бы в нее и часа два отмокать». Он явственно ощущал терпкий запах, разносившийся из его ботинок, но менять носки на грязных ногах не имело смысла.

Он закинул за спину надоевшую сумку и профланировал вдоль ряда свободных такси. Водители его не воспринимали, и он их — тоже. Что-то было потеряно — что именно, Костя не знал, но понял это он почему-то только сейчас, когда закончились деньги. Он мог бы придумать, куда идти, но основной вопрос — зачем? — оставался неразрешенным.

Нуркина не найти, до Немаляева не добраться. Домой не вернуться. Поиски иногородних членов черного списка также не вдохновляли. Что толку казнить шестерок, если номер первый и номер второй живут и здравствуют?

Развернувшись и в сотый раз дойдя до ядовито зеленых «Жигулей», Костя остановился. Под лобовым стеклом висела картонная табличка с метафизической фразой «куплю все». Улыбчивый барыга в кожаных штанах платил мало, но выбора не было. Константин порылся в сумке и извлек из нее тряпку с Настиным золотом.

— Семьсот рублей, — предложил улыбчивый.

— Ты спятил, — тихо произнес Костя. — Вчера ты давал восемьсот.

— А сегодня — шестьсот, — ответил он.

— А завтра...

— Правильно. Решать надо быстро, а то и на пузырь не наскребешь.

— Семьсот пятьдесят, и забирай.

В принципе, можно было съездить на другой вокзал, но там — Костя приценивался — то же самое. Зеленые «четверки», картонные таблички, аптекарские весы — все одинаковое. Не комиссионка и даже не ломбард — вульгарная скупка краденого. На всех вокзалах. Для удобства поездных воров.

Неподалеку, у пригородных касс, мирно покуривал постовой в пыльном кителе. Костя в который раз поймал на себе его взгляд, но знал, что, пока не отойдет от барыги, ему ничего не угрожает.

К остановке подъехал автобус. Константин убрал деньги и приготовился к рывку — нужно было поймать момент между входом последнего пассажира и закрытием дверей, так, чтобы не ждать на улице. В автобус милиционер не полезет.