Алексей Калугин - Переговорщик

Почувствовав, как ослабла нагрузка на руки, которыми он держался за поручень, Алексей качнул ногами и мягко, плавно спрыгнул на превратившуюся в пол переборку. Сила тяжести в 0,2 g позволяла быстро передвигаться по корабельным коридорам, перехватывая руками поручни и отталкиваясь от «пола» ногами. Для этого требовался лишь незначительный навык. А пристегнувшись страховочными ремнем к креслу, можно было вполне комфортно чувствовать себя за пультом управления или за системой наведения, не думая о том, что ты как бы лежишь на боку.

– Тебе где следует быть? – спросил Алексей у все еще висящего на ножке стола Нокуара.

– Рядом с тобой, – ответил тот.

– Я иду в медотсек.

– Не забудь.

Энсин указал на стену, которая сейчас была потолком. Рядом со столом горел крошечный красный знак – морда франа с оскаленными зубами.

Франы – мелкие животные, внешним видом и повадками похожие на крыс. Фортаны почитали франов за их независимость и боевой дух. Франы являлись героями многих фортанских легенд. Им даже посвящали стихи. Для того чтобы понять это, наверное, нужно было родиться фортаном. Алексею же было довольно знать, что оскаленная морда франа указывает на место, где хранится оружие.

Присев, Алексей коснулся кончиками пальцев «пола», затем резко выпрямил ноги, взлетел высоко вверх, к самому «потолку», и коснулся указательным пальцем носа франа.

Глава 17

В ячейке, на которой был нарисован фран, находился пояс самозащиты. Будучи надет и активирован через ДНК-регистратор, пояс покрывал тончайшим слоем легкой наноброни грудь, спину, руки до локтей, ноги до колен и голову. Из средств самозащиты на поясе имелись две кобуры с дистанционным шокером и травматическим пистолетом, три нелетальные гранаты и, что Алексею понравилось больше всего, отличный нож с двенадцатисантиметровым лезвием из зиракской стали с тиолевой присадкой. Лезвие из зиракской стали было настолько гибким, что ножнами для него служил сам пояс. Но стоило только выдернуть нож из ножен и сжать рукоятку в руке, как лезвие становилось крепким, как алмаз. Нажатием на ограничитель можно было зафиксировать нож в жестком положении. Но умение управлять степенью гибкости лезвия в зависимости от того, насколько крепко сжата рукоятка, давало мастеру ножа колоссальное преимущество в рукопашном бою. Алексей не был мастером ножа, ему лишь доводилось видеть, как владеют ножами из зиракской стали истинные мастера, и все же ему было приятно, что в его стандартном комплекте самозащиты оказался такой нож. Это означало, что к нему относились с уважением. Потому что, окажись он настоящим мастером ножа, он бы обиделся, если бы ему предложили другой нож. В то же самое время это означало, что и ожидания на него возлагались немалые. И их следовало оправдать.

Боевое летальное оружие старшему врачу не полагалось. Как и любому другому медработнику на корабле. Медики находились под защитой «Пангалактического регламента ведения боевых действий». Медик, не берущий в руки оружия, не считался участником боевых действий. Соответственно, против него так же нельзя было применять оружие. Медика нельзя было брать в плен, допрашивать, ему нельзя было давать психотропные препараты или оставлять наедине с любым существом, обладающим паранормальными способностями. Оказавшегося в руках противника медика должны были содержать как старшего офицера, а при первой же возможности медика следовало переправить на любую нейтральную планету, готовую его принять.

Одним словом, в соответствии с «Пангалактическим регламентом ведения боевых действий» у военных медиков была не жизнь, а киферский мед с сахаром. Вот только кто мог заставить заклятых врагов, столкнувшихся железными лбами, соблюдать какой-то там регламент?

Алексей бежал по коридору, ловко перебирая руками поручни. Следом за ним, поотстав на полшага, двигался энсин.

– Где можно взять оружие? – спросил, не оборачиваясь, Алексей.

– У тебя есть…

– Нормальное оружие… – Корабль в очередной раз тряхнуло так, что Алексея и Нокуара швырнуло на стену, которая прежде была полом. – Трассер. Или какой-нибудь излучатель, на худой конец.

– В каждом отсеке есть арсенал, обозначенный…

– Мордой франа. И в медицинском?

– Разумеется.

Алексей сделал запрос через биюл. Ответа не последовало. И никаких условных обозначений на плане корабля не появилось.

– Биюл не выдает требуемую информацию.

– Ее там нет. Если противник получит доступ к биюлу…

– Понятно.

– Каждый член экипажа знает, где расположены оружейные хранилища в тех секторах, где ему приходится бывать.

– И все они на дактилоскопических замках.

– Разумеется. Попытка несанкционированного доступа приведет к уничтожению всего запаса оружия и боеприпасов. Твой дактилоскопический код уже введен в базу корабля, иначе ты не смог бы открыть свою персональную оружейную ячейку.

Техники, по всей видимости, не оставляли попыток нормализовать работу гравикомпенсаторов, из-за чего создавалось впечатление, что корабль качает из стороны в сторону. Но каждый новый удар по корпусу, похоже, сводил все их усилия на нет. После очередного попадания вражеского снаряда в цель корабль как будто медленно повернулся вокруг своей продольной оси на четверть оборота. И теперь Алексей с Нокуаром бежали по потолку.

Впрочем, это их нисколько не смущало. В значительно большей степени Алексея тревожило то, что нет никаких официальных сообщений от командного состава. Даже если они сами до сих пор не понимали, кто их атакует и как велики силы противника, капитан или старпом должны были сделать хоть какое-то официальное сообщение. Хотя бы просто для того, чтобы успокоить личный состав корабля и дать знать, что ситуация под контролем. Во всяком случае, так поступил бы любой капитан-землянин. Иначе создавалось впечатление, что на мостике вообще никого нет.

Но, несмотря на молчание командира, корабль жил своей жизнью. Как и прежде, работали бортовые орудия. Судя по частоте и периодичности залпов, действия их стали более осмысленными. Рассеялся первоначальный хаос, когда казалось, что наводчики палят куда придется, не видя цели. Теперь они, похоже, приспособились к манере ведения боя тех, кого им надлежало обратить в прах. Алексею с Нокуаром то и дело встречались техники или рядовые бойцы, бегущие куда-то небольшими группами по три-четыре-пять человек. На их лицах не было испуга или растерянности – они точно знали, что им следует делать. Алексей с Нокуаром прижимались к «стене», чтобы пропустить бойцов. Один из них на бегу глянул на Алексея и почему-то подмигнул ему. Просто так, мимоходом, по-дружески. Не как землянину, непонятно как оказавшемуся на фортанском корабле, а абсолютно нормально, как товарищу по оружию. Возможно, он даже и не подумал, что человек, пропустивший его, землянин. И Алексей вдруг понял, что ему приятно чувствовать себя своим на этом корабле. Возможно, у командующего экспедицией имелись какие-то свои планы на его счет. Но для остальных он был только новым членом экипажа. Они находились на одном корабле – значит, были одной командой.