Кордвейнер Смит - На планете драгоценных камней

Тут последовала небольшая заминка, различимая даже в записи.

«Мы не знаем, почему этот человек отказался от продления жизни. Он заявил, что у него были видения Хиппи Дипси и что это самое прекрасное место среди всех миров, что он хочет построить там убежище и жить в одиночестве, взяв с собой лишь своих любимцев. Мы думали, что это какие-то маленькие домашние животные. Когда его предупреждали о том, что Хиппи Дипси очень опасное место, он ответил, что его это не волнует, потому что он стар и все равно ему скоро умирать. Затем он предложил заплатить нам планетарный подоходный налог в двенадцатикратном размере, если мы предоставим ему двадцать гектаров территории Хиппи Дипси на условиях полного владения. Никаких съемок, никакого сканнирования, никакой помощи, никаких посетителей. Только одиночество и пейзаж. Звали его Перинье. Мой дедушка больше не спрашивал ни о чем, кроме как о переводе кредита. Заплатив, Перинье попросил оставить его одного и после смерти. Он даже не захотел, чтобы его запустили в ракете на орбиту Понтопидана навечно, чтобы начать медленное путешествие в никуда, как поступали многие из людей. С момента его поселения там — это наша первая съемка. Мы сделали это тогда, когда свет покинул гостиную и один из тигролюдей высказал уверенность, что человеческий разум подошел к концу в Хиппи Дипси.

Мы и не предполагали, что там осталось любимое животное старика. Мы никогда не пытались снимать лошадь. Она прибыла самостоятельно, покинув место, где находилась хижина Перинье».

Внезапно затараторил находившийся в комнате робот:

«Люди, люди! Движущийся объект пришел из Хиппи Дипси. Объект имеет неправильную форму. Люди, ответьте мне, люди, ответьте! Уничтожить или не уничтожить? Это неправильный объект. Он упал и не взлетает».

Резкий щелчок прекратил трескотню робота.

Ладно скроенная женщина на экране принялась за дело. По ее гибкой грациозной походке Кэшер О'Нейл предположил, что ее предки были кошками, хотя ничто в ее манерах и одежде не говорило, что она не относится к людям.

Женщина в кадре включила экран. Она двигала руками перед собой, как слепая, прокладывая себе дорогу ясным днем.

На внутреннем экране возникло лицо.

— Что за лицо! — удивился Кэшер О'Нейл. — Да это лошадь!

Лицо, подобное новорожденному коту, представить себе легко: Миззер полон котов. Но представить себе лицо с огромным ртом, с большими желтыми зубами, с массивным носом… И эти странные глаза, глядевшие так дружелюбно… Кадры мелькали, но ни один из них не отразил ничего враждебного в зрачках лошади. Это были спокойные добрые глаза. Два нелепых уха торчали вверх и небольшой клок золотистых волос стоял гребешком на голове между ушей.

Сцена вокруг также выглядела комично: у всех присутствующих был изумленный вид. Женщина-кошка была удивлена не менее зрителей. Незаметно для себя она коснулась кнопки записи и невольно засняла на пленку себя и свои действия.

Женевьева прошептала:

— Позже мы установили, что это палонинский пони. Это очень своеобразный вид лошади. И Перинье сделал его бессмертным, или почти бессмертным.

— Шшш! — шикнул на нее правитель.

Экран внутри экрана показывал, как женщина-кошка сделала еще несколько движений руками в воздухе. Вид расширился.

У лошади было четыре одинаковых конечностей — рук или ног, определить было трудно.

Животное прокладывало себе путь через узкую расщелину из рубинов, которая вела наружу из Хиппи Дипси. Она тяжело дышала. Кислородные баллоны у нее на боках сильно подпрыгивали, когда она карабкалась по склонам. Должно быть, она увидела что-то, возможно, образ женщины-кошки, потому что заговорила:

— Уаа, уаа!

Женщина-кошка на ближнем экране произнесла очень четко:

— Назовите ваше имя, возраст, вид и вашего старшего на этой планете.

В голосе ее слышалось едва заметное чувство превосходства.

— Уаа, уаа, уаа!

Кэшер О'Нейл понимал, что происходит нечто нелепое. Для него лошадь, даже такая необычная, как эта, была не такой диковиной, как для обитателей Понтопидана. Если хорошенько присмотреться, в лошади не было ничего сверхъестественного по меркам Двенадцати Нилов или Лошадиного Базарчика в родном городе Кэшера. Это был взрослый жеребец, уже не годный ни для размножения ни для седла. В золотой гриве мелькала седина, зубы были заметно стерты. На теле животного виднелись следы травм и ран. Оно было пригодно лишь для того, чтобы забить его и скормить собакам. Но он ничего не сказал, сидящим здесь людям. Они все еще были зачарованы зрелищем.

Женщина-кошка настаивала на своем:

— Ваше имя не Уауауа. Идентифицируйте себя соответствующим образом. Сначала имя.

Лошадь ответила ей тем же словом на более высокой ноте.

Вероятно забыв, что она записывает себя, как бывает в чрезвычайной ситуации, женщина-кошка сказала:

— Я позову настоящих людей, если вы не ответите! Они рассердятся по-настоящему!

Лошадь округлила глаза, но ничего не ответила.

Женщина-кошка нажала сигнал тревоги и сообщила:

— Мне нужен орнитоптер. Большой. Чрезвычайное положение. Необходимо отправиться в Хиппи Дипси. Там находится не человек, а животное, оно не в состоянии говорить.

Лошадь, казалось, поняла смысл послания, и попыталась подтвердить его:

— Уаа, уаа, уаа!

— Взгляните, — сказала женщина-кошка кому-то на экране, — что он делает. Очевидно, что-то случилось.

Тонкий отдаленный голос с другого экрана раздраженно возразил:

— Глупая женщина-кошка! Невозможно полететь на орнитоптере в Дипси. Скажи своему слабоумному приятелю, чтобы он возвращался назад, и мы подберем его космической ракетой.

— Уаа, уаа, уаа! — с нетерпением сказала лошадь.

— Это не мой приятель. — Резко воспротивилась женщина-кошка. — Я обнаружила его пару минут назад. Он просит помощи. Любому идиоту это ясно, даже если язык животного нам не понятен.

Изображение исчезло.

Следующий кадр показывал крохотную человеческую фигурку, орудующую прожектором на вершине невообразимо высокого утеса. Луч прожектора касался участков скалы. Отсвечивающий блестящий склон ее напоминал стену дома со множеством таинственных окон. Отблески рассыпались и исчезали по мере перемещения прожектора.

Далеко внизу появилась вспышка. Огонь пришел изнутри горы.

Даже увеличивающим объективом оператор не мог получить детальную картину. С одной стороны маячила фигура лошади, ее ноги разошлись под немыслимыми углами, она пыталась удержаться в расщелине, по другую сторону от сияния виднелись крохотные фигурки людей, раскачивающиеся на своеобразных перевязях в попытке добраться до лошади.