Р. Лафферти - Роковая планета

Существует два вида ходячих личинок (которые называют себя „людьми“), и они придают особое значение межвидовому различию. Отсюда проистекает большая часть их трудностей. Это разграничение, основанное на противопоставлении, разделяет общество на две части, невзирая на возраст, платежеспособность и место проживания. Этим страдают не только людьми, но и, по-видимому, все существа на планете Флорида.

Очень похоже, что особь, будучи вовлеченной в начале жизни в ту или иную из противопоставляемых групп, сохраняет свой выбор до самой смерти. Взаимосвязанный притягательно-отталкивающий комплекс, созданный этими двумя противопоставляемыми типами людей, вызывает у них глубокую эмоциональную вовлеченность, которая порождает сильное беспокойство и расстройство, так же как страсть и вдохновение. Есть такая разновидность поэтической недосказанности, которая имеет тенденцию скрывать свою исходную простоту, выразимую как одновременное уравнивание противоположностей.

Полная изоляция групп друг от друга кажется невозможной. Если бы когда-нибудь попытались это сделать, от затеи пришлось бы отказались как от неосуществимой.

И впрямь различие между двумя типами почти неуловимо, так что на исходе моего первого дня на „Рептильем ранчо“ я мог определять принадлежность к тому или иному типу не более чем в девяти процентах случаев. Распознавание этого различия, думается, проходит на интуитивном уровне.

Я назову эти типы Бета и Гамма, или мальчики и девочки. Я начал понимать, что противопоставление двух типов было одной из величайших движущих сил людей.

Вечером меня привезли в ночной клуб, где я завоевал успех. Я не стал развлекать клиентов непристойными шутками и песенками, но очаровал их незатейливой имитацией инструментов целого оркестра и исполнением потешных баллад, которым Юстас обучил меня в свободные моменты этого дня. Также их заинтересовало, как я пил джин: опорожнял бутылки, не распечатывая их. (Кажется, личинки-люди не способны впитывать жидкость, не имея непосредственного контакта с ней.)

И я встретил Маргарет, одну из девушек-певиц. Мне захотелось узнать, к какому типу людей я могу демонстрировать дружелюбие. Теперь я знал. Безусловно, я относился к бета-типу, ибо меня влекло к Маргарет, которая была безошибочно узнаваемым гамма-типом. Я начал понимать то странное влияние, которое эти типы оказывают друг на друга.

Она подошла к моей клетке.

— Хочу коснуться твоей головы на счастье, прежде чем продолжить, — сказала она.

— Спасибо, Маргарет, — ответил я, — но это не голова.

Она пела с несравненной грустью, с бесконечной печалью и жалостью, отчего в воображении рисовалась целая армия несчастных особей гамма-типа. Это был экстракт меланхолии, превращенный в музыку. Немного похоже на музыку призраков астероида Артемида, немного — на погребальные песнопения на Долмене. Секс и грусть. Ностальгия. Сожаление.

Ее пение потрясло меня, пробудив сильные чувства, которые я испытал впервые в жизни.

Она вернулась к клетке.

— Ты была чудесна, Маргарет, — сказал я.

— Я всегда чудесна, когда пою за ужин. Я менее чудесна в те редкие моменты, когда хорошо накормлена. Но ты счастлив, дружок?

— Я почти уже был таким, пока не услышал твое пение. Теперь я охвачен грустью и тоской. Маргарет, ты меня очаровала.

— Ты мне тоже нравишься, слизень. Ты мой приятель. Ну не смешно ли, что единственный мой приятель во всем мире, — слизень. Хотя если бы ты видел некоторых из парней, за которыми я была замужем… Малыш! Не буду обижать тебя, называя их слизняками. Увы, мне пора. Увидимся завтра ночью, если они оставят нас обоих.

Проблема встала в полный рост. Мне необходимо установить контроль над окружением, и немедленно. Иначе как мне домогаться Маргарет?

Я знал, что сердцем этого заведения был ни бар, ни развлечения внутри, ни кухня, ни танцы. Центром предприятия являлось казино. В нем были деньги, которые имели значение; все остальное — не более чем гарнир.

Я попросил перенести меня в игровые залы.

Я ожидал столкнуться с чрезмерной сложностью здесь, где клиенты трудились ради своих прибылей и убытков. Вместо этого я увидел почти удивительную простоту. Все игры основывались на системе чисел первого вида. И впрямь, вся жизнь на планете Флорида казалась основанной на числах первого вида.

В настоящее время это простой факт, что числа первого вида не несут в себе собственное предсказание. Также не было людей, даже владеющих основным принципом предсказания, который перекрывает самое начало серий второго вида.

Эти люди действительно рисковали суммами — символом их процветания — вслепую, не зная точно, выиграют они или проиграют. Они выбирали номера, основываясь на предчувствии или случайным образом, без гарантии выигрыша. Они выбирали отверстие для шарика, чтобы попасть, абсолютно не представляя, было ли это правильное отверстие.

Не припоминаю, чтобы был когда-нибудь так удивлен в своей жизни.

Однако здесь крылась благоприятная возможность установить контроль над окружением.

Я начал играть. Как правило, я наблюдал партию-другую, чтобы разобраться в происходящем. Потом я играл несколько раз… столько, столько требовалось, чтобы выпотрошить крупье.

Я переходил от игры к игре. Когда у заведения кончились деньги, разозленный Блэкджек закрыл казино.

Потом мы играли в покер: я, он и еще несколько человек. Это оказалось еще проще. Внезапно я осознал, что люди-личинки могли видеть в каждый момент времени только одну сторону карт.

Я играл и выигрывал.

Теперь я владел казино, и все эти люди уже работали на меня. Билли Вилкинс тоже играл с нами, и очень скоро я стал владельцем „Рептильего ранчо“.

К исходу ночи я владел гоночным треком, прибрежным отелем и театром в городе под названием Нью-Йорк.

Я установил контроль над окружением в достаточной степени для достижения моей цели.

Позже. Наступили золотые деньки. Я увеличивал свой контроль и помогал друзьям.

Я нанял хорошего врача для моего друга и соседа по клетке питона, и теперь он получал лечение от несварения. Я купил яркий спортивный кар для моего друга Юстаса, импортировав машину из какого-то далека под названием Италия. И я завалил Маргарет норкой, потому что она зациклилась на мехе этих таинственных животных. Она обожала драпироваться в мех, пошитый в форме шубок, пальто, мантий, накидок и горжеток, хотя погода в действительности не требовала этого.

Теперь я владел несколькими банками, железной дорогой, авиакомпанией и казино где-то на Гавайях.

— Ты теперь важная персона, — говорила Маргарет. — Тебе следует одеваться лучше. Или ты одет? Никогда не знала, что на тебе — одежда, а что — продолжение тебя. Хотя я узнала, где у тебя голова. Думаю, мы должны пожениться в мае. Жениться в июне так банально. Просто представь меня будущей миссис Джордж Альберт Лерой Эллери Макинтош! Знаешь, мы стали настоящим событием. А ты знаешь, что вышли три твои биографии: „Растущий слизень“, „Удар извне“, и „Скрытая сторона слизня, что она предвещает“? Губернатор пригласил нас завтра на обед. Я очень хочу, чтобы ты научился есть. Если бы ты не был таким милым, то вызывал бы мурашки. Я всегда говорила, нет ничего предосудительного в женатом мужчине или слизне с деньгами. Он — яркая демонстрация предусмотрительности девушки. Знаешь, ты должен сдать анализ крови. Лучше всего завтра. В тебе есть кровь?