Роберт Силверберг - Что мы узнали из утренней газеты

- Как ты думаешь, это ничего не изменит, Майк?..

- Будущее изменить нельзя, - сказал Майк. - Для нас события будущего так же незыблемы как любое событие прошлого. Мы не смеем играть в изменение будущего раз о нем уже напечатано и прочитано в газете. Насколько мы знаем, будущее напоминает карточный домик. Если мы вытянем одну из карт, скажем, жизнь твоей сестры; то можем обрушить весь домик. Лучше смирись. От судьбы не уйдешь. В любом случае, не говори, что случится.

- Моя сестра, - сказала Эдит, - моя сестра должна умереть, и вы не разрешаете мне ничего для нее сделать...

8.

Плача и всхлипывая, Эдит провела в унынии все Благодарение. В конце концов она более-менее пришла в себя и напоминала женщину в трауре, но для нас было крайне тяжело оставаться веселыми и жизнерадостными, в то время как она едва сдерживала рыдания. Фишеры ушли сразу же после обеда, мы все долго обнимали и успокаивали Эдит, говорили, что нам перед ней очень неудобно. Почти тотчас же откланялись Томассоны и Харрисы.

Майк посмотрел на меня с женой и сказал:

- Я надеюсь, что вы не сбежите вслед за остальными.

- Нет, - отозвался я, - нам некуда торопиться.

Мы устроились поудобнее. Майк начал разглагольствовать об Эдит и ее сестре.

- Спасти ее невозможно, - настаивал он. - И если Эдит пойдет наперекор судьбе, это может стать для нас чрезвычайно опасным.

Забыв об Эдит, мы тут же переключились на дела биржи. Майк сказал, что он покупал "Натомак", "Трансамерику" и "Электроник Дейтс Системс", которые вырастут с 22 по 30 ноября с 36 и 3/4 до 47 включительно. Я сообщил ему, что тоже купил "Натомак" и сказал названия остальных своих акций; и очень скоро он достал свой номер газеты за 1 декабря и мы сверили некоторые расценки. Глядя через его плечо, я отметил, что печать стала еще бледнее, чем показалась мне в ночь на вторник, когда я в последний раз просматривал свою газету, а бумага страниц выглядела еще более серой и шершавой.

- Как ты думаешь, что происходит? - спросил я. - Бумага определенно портится прямо на глазах.

- Это возрастание энтропии, - ответил он.

- Возрастание энтропии?

- Ты наверное знаешь, что энтропия - это естественное стремление всего существующего в мире распадаться с течением времени на составные части. Эти газеты, должно быть, подвержены наиболее сильной энтропии потому что представляют собой аномалию в природе времени. Я уже отмечал, что с каждым разом читать становится труднее и труднее и не удивлюсь, что через пару дней они станут совершенно нечитабельными.

Мы отыскали цены моих акций в его газете, и первое, что бросилось нам в глаза, было сообщение, что "Бучер и Ломб" на 30 ноября подскочили до 149 и 3/4.

Помедлив секунду, я сказал:

- Я совершенно уверен, что им полагалось быть не больше 149.

Майк решил, что во всем виновато обесцвечивание шрифта и старение бумаги, но на этой странице биржевой сводки буквы были достаточно четкими и ясно обозначали 149 и 3/4. Я заглянул на "Натомак" и его потолок был около 56 и 7/8. А я мог дать голову на отсечение что он равнялся 57. И тоже самое с несколькими другими акциями. Цифры не сходились с теми, что я помнил. Мы немного побеседовали на эту тему, но очень скоро страсти накалились, поскольку Майк заявил, что мне изменяет память, и в конце концов я в сердцах сгонял к себе домой и принес свою копию злополучной газеты. Мы расстелили их рядышком и сравнили ставки. Вряд ли среди них нашлось бы две одинаковых. Конечно, цены у него почти равнялись моим, одна восьмая здесь, четверть там. Но что было хуже всего, цены не соответствовали тем, что я видел в первый день. Теперь в моей газете значилось, что "Кучер" к 30 ноября поднялся до 149 и 1/2, "Натомак" к 56 и 1/2, а "Дисней" к 117. "Левитс" - 104, "И. Г. и Г." - 23 и 5/8. Все, казалось, завертелось перед глазами.

- Самое мерзкое проявление энтропии, - сказал Майк.

- Было бы удивительно, если бы газеты были совершенно идентичны друг другу, - сказал я. - Нам стоило бы сравнить их в первый же день. Теперь мы так никогда и не узнаем, была ли у нас одна и та же газета, одна и та же отправная точка.

- Давай проверим остальные страницы, Билл.

Мы так и сделали. Заголовки первых страниц были теми же самыми, но в тексте были маленькие различия. В постоянных рубриках была масса неувязок. Некоторые сообщения о смерти отличались друг от друга. Буквально на всех страницах имелись крошечные различия.

- Как же это вышло? - спросил я. - Почему слова, напечатанные на бумаге день ото дня все больше разнятся друг от друга?

- А как у нас оказалась газета из будущего? - спросил Майк.

9.

Мы позвонили некоторым из наших и расспросили о биржевых ценах. Только постарались избежать всяких объяснений. Чарльз Харрис сказал, что Натомак котируется около 56, Джерри Весли сказал, что 57 и 1/4, а у Боба Томассона, оказалось, страница выцвела до такой степени, что стала абсолютно нечитабельна, но на его взгляд, Натомак достиг 57 и 1/2. И так далее. У всех страницы чуть-чуть отличались.

"Энтропия" - звучало весьма зловеще.

- Но чему тогда верить? Что настоящее?

10.

Днем в субботу к нам ворвался чрезвычайно взволнованный Боб Томассон. В руках он держал газету. Он показал ее мне и сказал:

- Послушай, Билл, что же происходит?

Страницы практически распадались на части и были совершенно слепыми. Там где раньше были слова, теперь виднелись крошечные темные пятна, и только. Казалось, что странице стукнуло не меньше миллиона лет.

Я принес из чулана свою. Она была в плачевном состоянии, но все же лучше его. Печать выглядела слабой и грязной, но мне удалось кое-что разобрать отчетливо. "Натомак" - 56 и 1/4, "Левитс Фурнитура" 103 и 1/2, "Дисней" 117 и 1/4. Каждый раз новые значения.

Между тем в окружающем мире биржевые дела шли точно по нотам, и все мои акции росли в гору. Может я окончательно свихнулся, но похоже было что финансовый крах мне не грозит.

11.

Ночь понедельника 29 ноября. Уже неделя с тех пор, как закрутилась эта кутерьма. Все газеты рассыпались на части. Я мог еще разобрать куски текста на двух-трех страницах, а на остальных не стоило и стараться. Дейв Брюс сказал, что его газета стала такой же блеклой, как у Боба в субботу. Майку повезло чуть больше, но не надолго. Их все сожрала энтропия. Сегодня днем дела снова пошли в гору. Вчера "Гиганты" проиграли в Сент-Луисе, и сегодня за ужином я пожинал плоды победы "Дерзких Охотников". Вчера к тому же Сид и Эдит Фишер внезапно отбыли по делам во Флориду, где, кстати, живет сестра Эдит, которой суждено завтра умереть.

12.

Интересно, попробует ли Эдит помочь своей сестре, несмотря на все те жуткие вещи, которые наговорил ей Майк в День Благодарения.

13.

Итак, сейчас ночь на вторник 30 ноября, и я у себя дома с "Пост" и приблизительными биржевыми ценами. К сожалению я не могу сравнить их с цифрами моего завтрашнего "Таймса", поскольку у меня больше нет этой газеты, полностью превратившейся в прах, как впрочем и у всех остальных, но у меня все же остались пометки, которые я сделал в первую ночь, планируя свои биржевые операции. И я рад сообщить, что несмотря на процессы энтропии, все вышло как надо. Сегодня, как и предсказывали мои записи, "ДОУ Индастриалз" достигла 831.34, а рядом, наперекор нюху моего брокера значилось: