Владимир Колин - Онейрос

Подобные статьи имели счастливую способность успокаивать страхи людей, которые, подобно мадам Месал, испугались сна как ужасного предзнаменования.

Все видели один и тот же сон, все его комментировали и, так как никто не хотел пропустить возможный следующий сон (как видно отсюда, мнение профессора Синга было принято далеко немногими), на следующую ночь все терезианцы легли очень рано, к отчаянию содержателей ночных баров. Беспрецедентный случай: ни один из граждан, заранее раздобывших билеты на спектакль кабаре "Веселые совы", не явился на него, и в 23 часа Терезия казалась столь же пустынной, как в самые печальные военные ночи. В полном восторге были лишь аптекари, за несколько часов распродавшие свои запасы снотворных: не привыкшие ложиться рано, люди, страдавшие бессоницей, страховали себя от нее.

И в 3 часа 47 минут - точно так же, как и в предыдущую ночь - всем приснилось, что они находятся на Площади независимости. Госпожа Месал стояла рядом с господином Дуста и со всеми остальными клиентами табачной лавочки, господин Дуста видел себя рядом с генеральным директором, дружески ему улыбавшимся.

Атмосфера была, как в день национального праздника, и никто не помнил, чтобы когда-нибудь переживал чтонибудь подобное. На площади, видевшей падение головы Каспора XVIII, знаменитая кинозвезда Аспа Ларена танцевала с каким-то бродягой, а Граф де Терезия - со старой продавщицей каштанов. Господа Гаран и Модильон возглавляли веселый хоровод, в котором кружились все пощаженные ревматизмом привратницы, студенты Каспорианского университета, королевы стриптиза, бородатые художники и сам Варен Тумба, апостол литературы отчаяния, все разочарование которого куда-то испарилось.

Сквозь шумную толпу пробивался господин в цилиндре, раздавая направо и налево горячие рукопожатия.

Узнавая его, люди дружески ему улыбались, пропуская вперед, и господин в цилиндре скоро оказался в центре площади, перед обелиском, на который начал взбираться с ловкостью настоящего циркача. Огромная толпа следила за ним в восторженном молчании, и когда председатель Совета Министров (ибо это был он) достиг верхушки обелиска, загремели рукоплескания и раздалось громкое "ура". Председатель снял цилиндр и раскланялся с публикой. Но приветственные возгласы не прекратились; тогда, надев цилиндр, господин в вечернем наряде начал посылать всем воздушные поцелуи, что вызвало уже поистине бредовый взрыв безумного энтузиазма. Шляпы различных форм и фасонов, шапки и береты взлетали в воздух, не долетая, однако, до улыбающегося должностного лица на обелиске. Наконец он сунул руку в карман, вынул револьвер и нажал курок... вспышки разноцветных огней бросили свои веселые отблески на лица людей, толпившихся на площади.

- Дорогие друзья, терезианцы и терезианки! - крикнул председатель, и его голос был услышан во всех концах площади, хотя никто не видел установленных на ней микрофонов и усилителей. Будем любить друг друга! Будем веселиться! (сноп огней). Я люблю вас и я весел! (сноп огней). Да здравствует любовь! (сноп огней). Да здравствует веселье! (сноп огней).

И сон закончился в порыве всеобщей радости .. .

Сидя в своей лавочке, мадам Месал читала статью, помещенную на первой странице газеты "Утро".

ТАЙНА ВСЕОБЩИХ СНОВ

Не стоит пересказывать здесь то, что всем нам приснилось сегодня ночью[ По правде сказать, статья начиналась изложением сна, но цензура исключила его, считая, что сон может поколебать авторитет Перении за границей. (Прим, автора.)]. По-прежнему волнующим остается совпадение факта и его последствий. В самом деле, в отличие от остальных снов, которые мы чаще всего забываем или которым не придаем значения, два "всеобщих сна" никем не забыты. Более того, они оказывают влияние на все наше поведение. Все мы чувствуем, что стали лучше, что готовы к любому щедрому поступку и, может быть впервые в своей жизни, многие ощущают потребность прийти на помощь ближнему. Оптимизм, хорошее настроение, вера в будущее - вот необычайные последствия всеобщих снов, словно бы созданных доброй фантазией нового Рене Клера, появившегося на берегах нашей Успы.

Как и рядовые граждане, ученые задумываются о причинах этого явления, и самые фантастические предположения пользуются доверием за отсутствием единого убедительного объяснения. Но несмотря на все это...

Мадам Месал не успела узнать, что случилось "несмотря на все это", потому что дверь открылась, и в лавку вошел господин Дуста.

- Добрый день, мадам Месал, - оптимистически возгласил он. -Ну, как дела?

- Добрый день, господин Дуста. Помаленьку, - скромно ответила мадам Месал, одной рукой протягивая ему пачку "Тарборы", а другой беря деньги.

- Итак? - спросил господин Дуста, закуривая сигарету.

- Ах, господин Дуста!

Мягкий и ясный, как голубое небо, по которому только что пролетел взвод херувимов, взгляд старой женщины выражал благолепие и счастье.

- Не могу ли я вам чем-нибудь помочь?

Вопрос был необычным: на протяжении двадцати лет ему и в голову не приходило, что старуха могла нуждаться в его помощи. Но мадам Месал не казалась удивленной.

- Спасибо, - сказала она. - Нет, зачем же? .. Может быть, это я могла бы вам помочь? Поштопать чулки или... ведь вам, холостяку, должно быть нелегко ...

- Вы просто как мать! - умилился господин Дуста, находя все же вполне естественной внезапную заботливость продавщицы табака.

- Я ведь все равно забочусь о своем жильце, - как бы извиняясь, произнесла старая женщина.

- Ах вот как! У вас есть жилец?

- Как, вы его не знаете? Он ведь тоже работает у Гар энд Гу... Дунла из Отдела изобретений!

- Не имел удовольствия, - церемонно ответил господин Дуста и, даже не задумываясь о том, что говорит, добавил:-Но, разумеется, я был бы счастлив ...

- Нет ничего легче, - уверила его продавщица. - Он почти не выходит из дому. Когда вам будет угодно, сообщите мне и я его уведомлю ...

- Я очень вам благодарен, мадам Месал. До завтра!

Старший архивариус покинул табачную лавочку в полном восторге. На улицах люди улыбались друг другу, и обычная толкотня в переходах метро сменилась живой, ненавязчивой любезностью. Господин Дуста уступил свое место какой-то продавщице, которая в свою очередь поднялась через несколько минут, чтобы усадить старую женщину (в ужасной черной шляпке, украшенной полным набором овощей). Пассажиры говорили о сне, собравшем всю Терезию на Площади независимости, и господин Дуста ввернул замечание, встреченное всеми весьма благосклонно: - О господи, если бы такой же прекрасный сон приснился нам и в эту ночь!

Он вовремя явился на работу, где Никламас встретил его улыбкой, растянувшей его рот до самых ушей, и едва успел натянуть нарукавники из черного сатина, как зазвенел телефон: генеральный директор созывал всех служащих в актовый зал, где в конце года устанавливали новогоднюю елку, и председатель административного совета произносил свою неизменную речь, после чего распределялись подарки, купленные на добровольные пожертвования служащих.