Олег Овчинников - Через терний - к звездам

5.

"...попробовать еще раз!" - закончил свою мысль Парсинг и со скоростью метеора бросился в рубку управления. Звук магнитных подошв его ботинок по поверхности корабля зазвучал, как начало какого-то бравого марша. Не тратя время даже на то, чтобы избавиться от скафандра, Парсинг занял свое место перед панелью управления. - У вас появились свежие мысли? - без особой надежды в голосе поинтересовался Флитвуд. - К черту мысли, Мак! - весело откликнулся капитан. - Иногда мысли только мешают. Сейчас - время действовать! И начал разворачивать корабль в сторону Земли. - Сейчас, сейчас... Главное - набрать дистанцию для разбега. Когда необходимая дистанция была набрана, Дальнобойщик плавно повернулся на 180 градусов и застыл на месте. В его неподвижности чувствовалась скрытая сила и уверенность, он напоминал могучего тигра, присевшего на задние лапы за секунду до прыжка. - Кто-нибудь из вас верит в Бога? - обратился капитан к своему помощнику и пилоту. Ответом ему было молчание. - Это хорошо! Значит, не будем тратить времени на молитвы, - бодро заявил капитан, один за другим вынимая из приборной панели все предохранители. ...Разогнав Дальнобойщик до пятой космической скорости (для чего капитану пришлось даже в двух местах закоротить накоротко - если вы, конечно, в состоянии оценить этот каламбур - провода, ведущие к двигателю), Парсинг твердой рукой повел его навстречу невидимой стене. За несколько секунд до предполагаемого столкновения, капитан начал обстреливать стену из бортовых протонных излучателей. Когда корабль врезался в преграду, Парсинг собрал в кулак всю свою волю, чтобы не впасть в соблазн и не потерять сознание. С возрастающей надеждой капитан отметил, что на этот раз препятствие повело себя более "гибко" по отношению к кораблю: не погасило полностью его движение, а только очень сильно его замедлило. С поразительной скоростью пальцы капитана забегали по клавишам панели управления. Дальнойбойщик начал вращаться вокруг своей оси со все возрастающей частотой. Подобно гигантскому победитовому сверлу с алмазной головкой корабль вгрызался в неподатливую, но все же постепенно отступающую под его натиском невидимую стену. ...Должно быть, в последние секунды невиданного противостояния с невидимым, капитан все-таки на время потерял сознание, хотя бы частично. Чем же иначе можно объяснить тот факт, что, когда он на мгновение закрыл глаза, а потом вновь открыл их - картина звездного неба, как показалось капитану, резко изменилась.

6.

На скорости, которая сделала бы честь самой Комете Двухвостой, кораблик вонзился в экран и принялся ввинчиваться в него, как Млечный Путь ввинчивается в черноту космоса. И тут случилось невозможное! Конечно, трудно называть что-то невозможным, когда оно все равно уже случилось, но... Терниевый экран утратил свою правильную сферическую форму, выгнулся в том месте, где в него упирался кораблик и... лопнул! - Но этого же нет в сценарии, - тупо повторил Гарден-о-о-з. - Этот фильм должен был стать моей лучшей работой! А теперь все пропало! - и он в отчаянии принялся рвать на себе протуберанцы, полностью растеряв всю свою обычную солидность. - А мне нравится! - сказал кто-то из зрителей. И весь зал потонул в блеске оваций. Даже красный карлик, который весь фильм только и делал, что загораживал мне экран - слава Космосу, хотя бы молча - внезапно заверещал: - Вот такая она, правда жизни! - и злобно так захихикал. Правда жизни, говоришь? Погоди, ты еще не знаешь всей правды жизни. Как там пел наш легендарный композитор, звезда класса то ли "Б", то ли "Г"? "Среди миров, в мерцании светил, одной звезды я повторяю имя..." Одной звезды, понимаешь? Не двух, а одной! В общем, я не мог допустить, чтобы человеческие существа, с таким трудом открывшие путь к нам, начали свое знакомство со звезды, скажем так, не первой яркости. Тактично, но решительно я толкнул в бок этого жалкого красного лилипута, имевшего наглость встать на пути между мной и человечеством. От этого толчка он отлетел на пару световых лет в сторону и сразу же принялся тихо и злобно чертыхаться. - Ты уж извини, - примирительно обратился я к нему. - Но против правды жизни не попрешь! Теперь я - Проксима. И с волнением обратил свой взор навстречу приближающемуся кораблю.

июнь 1998.