Карина Шаинян - Игрушка

– К сожалению, медицина здесь бессильна, – сказал он, пряча глаза.

– Он что, так и останется мертвым? – дрожащим от слез голосом спросила Женя.

Андрей Валерьевич кивнул; его уши горели, как у первоклассника, пойманного за списыванием.

– Медицина здесь бессильна, – повторил он, чувствуя себя завравшимся идиотом. – Извини.

– Как же теперь… – пробормотала Женя. Андрей Валерьевич невольно поежился: в голосе девочки были не только печаль и разочарование – в нем слышался настоящий страх.

– Скажи спасибо дяде доктору, – сказала мама. – Он все-таки пытался его вылечить. Просто не смог, – она подмигнула Андрею Валерьевичу, и того передернуло.

– Спасибо, – промямлила Женя и вылетела в коридор.

Выпроводив Женину маму, Андрей Валерьевич попросил никого пока не входить, налил себе чаю и схватился за голову. Его не оставляло ощущение, что он упустил что-то безумно важное. Чтобы отвлечься, Андрей Валерьевич раскрыл историю болезни и попытался хоть немного сосредоточиться, но в конце концов с досадой отбросил ручку, высунулся в коридор и, не глядя на пациентов, буркнул: «Следующий».

Тяжелая дверь с грохотом захлопнулась, отрезав Андрея Валерьевича от пропахшего лекарствами тепла. Крошечная зеленая луна, похожая на кусок льда, поливала сугробы яростным светом. Сухой рассыпчатый снег заскрипел под ногами, когда хирург спустился с крыльца на тропинку, напрямик ведущую от поликлиники к ближайшей остановке. За скрипом Андрей Валерьевич едва расслышал голос охранника. Он обернулся и приложил руку к уху.

– Говорю – лучше по улице идите, – повторил охранник. – Я здесь только что стаю бродячих собак видел. Со стороны стройки бежали. Здоровые!

Его перебил дикий, заливистый, торжествующий вой. Звук прокатился над кронами деревьев и разбился об луну на множество голосов, которые тут же просели, пронеслись над сугробами и растворились в морозной темноте. По спине Андрея Валерьевича побежали мурашки.

– Это не собаки, – удивленно сказал охранник. – Ей-богу, собаки так не воют.

Издалека донесся истошный женский визг и оборвался коротким вяканьем. Нахмурившись, охранник шагнул с крыльца.

– Вы слышите? – прошептал он.

Андрей Валерьевич кивнул. Утробное рычание и короткое раздраженное тявканье, казалось, звучали прямо в голове, а потом в морозном воздухе снова разлился многоголосый вой.

– Ну конечно, – пробормотал вдруг Андрей Валерьевич, побледнев. – Конечно.

Волки продолжали выть.

– Да что ж это такое? – спросил охранник. – Что ж это творится?

– У Кольки тоже есть любимая игрушка, – ответил Андрей Валерьевич.

– Что?

– Волки боятся рысей, – объяснил Андрей Валерьевич и сухо хохотнул. – А у Кольки…

Серые тени заскользили по сугробам, приближаясь.