Юлий Буркин - Звездный табор, серебряный клинок

Ну а то, что я увидел теперь, догадку мою однозначно подтверждало.

Это помещение... Или скорее пейзаж... Это была как бы полянка, и не маленькая, метров двести в диаметре, покрытая темно-зеленой сочной травой, а кое-где и невысокими, причудливо изогнутыми деревцами, словно сошедшими с японских акварелей на шелке. И все же потом, когда я узнал, что это - рубка (и единственное жилое помещение) космического корабля, я даже не очень удивился. Из-за прозрачного, усеянного яркими-яркими звездами полусферического купола, накрывающего эту полянку.

Казалось бы, что такого - трава в планетарии. Пусть даже и чрезвычайно большом. Но я почти сразу заметил и то, что делало окружающее по-настоящему невозможным. По прозрачному, как мне сперва показалось, куполу туда-сюда, от звезды к звезде сновали сотни малюсеньких, но отчетливо видимых космических кораблей самых разнообразных форм. Причем довольно часто корабли эти не ползли куда-то, а просто исчезали в одном месте, а в другом появлялись, а между этими двумя точками в этот момент на миг возникала светящаяся линия... И я понял, что никакой это не прозрачный купол, а огромная звездная карта.

Все эти впечатления и мысли заняли совсем немного времени. Ситуация требовала от меня немедленной адаптации. А я еще во время службы в армии заметил, что способен на это, благодаря чему не раз успешно выходил из сложнейших переделок. А еще благодаря чувству юмора. Переживал позднее, когда опасность была уже далеко позади...

Я переключил внимание на обитателей этого помещения-пейзажа. Теперь, кроме меня, их было трое: два моих спасителя-похитителя и третий - седовласый с залысинами, голубоглазый старик, одетый в нечто, до смешного напоминающее национальный русский наряд. Жаль, я не знаю точного названия его деталей... На старце была длинная белая рубаха с закрытым воротом, подпоясанная тонким пояском, и темно-синие широкие штаны, лихо заправленные в черные глянцево поблескивающие полусапожки. А на шее, поверх рубахи, у него висел крестик! Неужели христианство доживет до... До каких времен? Откуда, из каких пучин времени прибыли за мной эти люди?

Моя мысль о живучести христианской религии подтвердилась тут же.

- Благодарение Господу, все прошло удачно, - произнес старец, затем перекрестился и слегка поклонился мне: - Рад приветствовать вас, государь мой.

- Кто вы, люди добрые? - в тон ему, по-былинному, задал я наконец вопрос, который хотел задать еще на автостраде. И тут заметил, что ни старец, ни розовые "Джедаи" не стоят, как я, на траве, а как бы парят в сантиметре над ней.

И мне пришло в голову, что все происходящее - все-таки какая-то загробная фантазия. Просто я разбился в аварии, а в последнее предсмертное мгновение мой мозг сумел впихнуть такое количество образов, ощущений и несуразных видений, что мне кажется, будто жизнь все продолжается и продолжается... Говорят, звезда гаснет, а свет ее все летит и летит... Почему у меня возникли именно такие видения? А кто его знает?! Кто объяснит, почему нам снятся именно такие, а не иные сны? А может быть, я и в самом деле сплю? Сон - все, в том числе и сама авария? Мысль не оригинальная, но все объясняющая.

Я немножко увлекаюсь техникой видения осознанных снов, читал в Интернете специальные методики и пару раз ухитрялся управлять своим сновидением. Это, надо сказать, чертовски занятно. Итак, если это сон, я, дважды посмотрев на какие-то одинаковые мелкие детали, например цифры или буквы, увижу совершенно разную картинку.

Я глянул на часы. 3. Отвел глаза. Посмотрел еще раз. 4... Ну, это еще ничего не значит: просто одна минута закончилась и началась другая. Тогда я посмотрел на небольшой участок купола и запомнил расположение нескольких звезд, отвел глаза, посмотрел снова... То же самое. Не сон? Я поспешно поднес ко рту запястье и со всей силы укусил себя... Больно было нестерпимо.

- Полно, Роман Михайлович, - замахал на меня руками старик, улыбаясь, - не спите вы, не спите! Я сейчас вам все объясню. Возьмите-ка вот это, - подал он мне какой-то предмет.

Машинально протянув ладонь, я принял из его рук нечто бесформенное, на ощупь похожее на кусок подтаявшей замазки... И тут же пожалел об этом. Потому что ладонь обожгло, и огонь, похожий на тот, что бывает, когда натощак или с мороза хватишь полстакана водки, пробежал по всему моему телу... А в ладони уже ничего не было! "Замазка" всосалась в нее!

Я отшатнулся от старика... И неожиданно для себя отлетел от него метров на пять. И повис над травой под углом градусов в сорок пять к земле.

- Успокойтесь, - пряча улыбку, сказал мне старец, - просто теперь тут, в корабле, вы сможете управлять своим телом так же, как мы.

С этими словами он сперва еще чуть приподнялся над поверхностью, а затем принял горизонтальное положение и, взмыв под купол, сделал кульбит. И тут же вернулся на прежнее место.

- Попробуйте, - предложил он.

Я послушно попробовал и, к собственному удивлению, без малейшего труда повторил его трюк, сам не понимая, как мне это удается.

- Чего же они ко мне ТАМ не подлетели? - показывая на "розовых", несуразно спросил я, вернувшись к старцу.

Но он понял меня.

- Эта штуковина называется "мнемогравитат" и действует только там, где установлены специальные генераторы, - пояснил он. - В нашем мире пользоваться им могут лишь самые высокопоставленные персоны. Всякий раз, когда вы будете входить в зоны действия подобных генераторов или выходить из них, вы будете ощущать во всем теле эдакое легкое жжение, словно - он замешкался в поисках сравнения.

- Словно водки хватишь с мороза, - подсказал я.

- Точно! - обрадовался старик. - А не желаете ли, кстати? - хитро прищурился он.

Я уже привык к певучему говору моих спасителей-похитителей, и интонация, с которой седовласый и лысоватый христианин предложил мне выпить, ясно указала мне на то, что сам он сделать это никогда не откажется... Я пригляделся и заметил, как забегали его бездонные глазки...

- Отчего же? - согласился я. - За знакомство, например. Или за мое удивительное спасение.

- Вот-вот, - благостно подтвердил старец. - Водочки? Коньяку? Али чего другого?

- Водки, - выбрал я.

И тут же, прямо из земли между нами вырос ажурный столик с графинчиком, рюмочками и какими-то закусками. Я вспомнил "Мастера и Маргариту". Пробуждение Степы Лиходеева. Но на Воланда старикан не тянул. Как его зовут-то, хотя бы?

- Меня, Роман Михайлович, Сэмюэлем зовут, - словно отвечая на мой мысленный вопрос, сказал он, разливая прозрачную жидкость в четыре рюмки. Заметив мое удивление, пояснил: - Русские имена, к сожалению, в быту совсем не сохранились. А уж тем паче традиция величать по отчеству. Отца моего, к примеру, звали. Сомерсетт. Согласитесь, вряд ли можно было бы услышать что-либо глупее, чем Сэмюэль Сомерсеттович?