Песах Амнуэль - Мир - зеркало

Я произнес контрольное слово.

Костяшки пальцев на правой руке продолжали болеть.

- Хорошая работа, - сказал комиссар Бутлер, когда на Ахмада Аль-Касми надели наручники и увезли в полицейской машине. - Только бить не следовало. Теперь он имеет право предъявить судье претензии о незаконных методах задержания.

- Это ваши еврейские нежности, - раздраженно сказал я. - Не вижу, чтобы от моего кулака его морда сильно пострадала. Убийца он, в конце концов, или нет?

- Убийца, - согласился Бутлер, - а закон есть закон. Нужно было вызвать полицейского...

- Господи, Роман, - сказал я. - Поехали ко мне, и я тебе расскажу, что сделали бы со мной полицейские, если бы я поступил так, как ты говоришь.

У Бутлера не было времени - нужно было проводить допрос обвиняемого. Комиссар пришел ко мне вечером - как обычно, на чашку кофе. Выслушав меня, он вздохнул:

- Знаешь, Песах, я иногда и сам думаю: как жили бы евреи, если бы земля эта стала арабской. В сорок восьмом или позднее, проиграй мы хотя бы одну из войн. Я бы не пошел мыть машины. Я бы записался в "хагану"...

- Нет у них там никакой "хаганы", - сказал я.

- Так это альтернативный мир Аль-Касми...

- Ну и что? Не мог же он конструировать все причинно-следственные связи по своему желанию! Он лишь создал альтернативу, а дальше действовали законы истории.

Роман надолго задумался. Соображал, наверно, как занялся бы он в том мире формированием подпольных бригад. И как сжигал бы флаги Палестины. И как надел бы маску и взял в руки автомат... Он не убивал бы женщин, а в остальном... Мир - зеркало, господа.

- Тяжелая у тебя работа, Песах, - сказал он наконец. - Не думал, что писать историю так трудно.

- Да уж, - согласился я. - Проще историю делать.

- Или раскрывать преступления, - сказал Роман.

Мы улыбнулись друг другу, и я налил еще по чашечке.