Боб Шоу - Bob Shaw

Дора сделала глубокий судорожный вздох и тяжело оперлась на руку мужа. Киркхэм провел ее из детской в их спальню. Молча принимая его заботу, она позволила уложить себя на диван и накрыть пуховым одеялом.

– Побудь здесь немного, – мягко сказал Киркхэм. – Может, получится вздремнуть. Я пока позвоню в клинику. – Он направился к двери.

– Джон! – устало, но твердо произнесла Дора.

– Да?

– Я… я тебе все осложняла, но я была неправа. Совершенно неправа.

– Знаю, милая. Но главное, что ты это осознала. Все остальное уже не важно.

Подобие улыбки появилось на ее лице.

– Это случилось как раз в тот момент, когда Тимми покидал нас. Я просто поняла, что так не может все закончиться. Поняла, что мы встретимся с ним снова.

Киркхэм удовлетворенно кивнул:

– Тебе было дано откровение. Постарайся не забыть о нем. Никогда!

Он выключил свет, притворил дверь и направился к лестнице. Откуда-то справа донесся неясный шум, словно при падении на пол маленького предмета. Киркхэм застыл, не донеся ступни до половицы. Звук, похоже, шел из комнаты, где покоился Тимми. Не тратя время на раздумья, он взбежал по лестнице и распахнул дверь детской. При тусклом свете тело сына было исполнено невозмутимого достоинства. Даже не представляя, что еще он надеялся увидеть, Киркхэм шагнул через порог.

«Надо было прикрыть ему лицо», – мелькнула мысль.

Он подошел к кровати и натянул простыню поверх знакомых, точно высеченных в мраморе черт. Но прежде инстинктивно помедлил и смахнул прядь волос с чуть влажного лба ребенка. Киркхэм уже полностью накрыл тело, когда вдруг заметил, что к его пальцам прилипло несколько крошек сероватого материала, напоминающего корковый воск «Биодо».

«Не может быть, – сказал он про себя. – Его же следует расплющивать на запястье. С какой стати Тимми прижимать его ко лбу? Ведь этого нет в сопроводительной инструкции!»

За спиной что-то зашевелилось.

Киркхэм мигом повернулся и в ту же секунду прижал дрожащие ладони ко рту. Из дальнего темного угла выступила прямая фигурка. Подволакивая ногу, как это некогда делал Тимми, она с распростертыми объятиями двинулась прямиком к Киркхэму. Ее губы шевелились, и Киркхэму казалось, что он слышит слабый искаженный звук.

«Па… па… Папа».

Он отшатнулся и упал, опрокинув стул. Лежа на полу, он наблюдал, как фигурка подбирается ближе – нагая и розовая, двигающаяся с жутковатой несуразностью калеки. Ее губы продолжали шевелиться, глаза неотрывно смотрели на него.

– Джон? – Голос Доры просочился из иной вселенной. – В чем дело, Джон?

Киркхэм попытался представить, что случится, если Дора вдруг войдет в комнату. Внезапно явилась уверенность, а следом – готовность защитить жену от злого рока, уже настигшего его.

– Все в порядке, – крикнул он. – Только не вставай.

Киркхэм поднялся на колени и позволил миниатюрной фигурке приблизиться почти вплотную. «Пустите детей приходить ко Мне», – глумливо процитировал двойник. Закрыв глаза, Киркхэм ждал, когда гладкое холодное тельце уткнется ему в ноги. Затем он поднял его и большими пальцами вскрыл грудную клетку, обнажив шнуровидные нервы, устремленные к голове. Подцепив ногтем, он вырвал их с корнем, и маленькая фигурка в его объятиях замерла без движения.

«Всего-то требуется – разобрать обратно на детали», – подумал Киркхэм, отводя взгляд от безжизненного тела на постели; на лице его теперь играла прежде не свойственная ему улыбка.

«Чисто механическая операция…»

Go On, Pick a Universe!

Перевод с англ. © А. Жаворонкова, 2003.

Артур Брайант в нерешительности остановился перед неприметной лавчонкой всего в сотне ярдов от Шестой авеню. Единственное окно, выходящее на улицу, было задернуто тяжелыми шторами, и сквозь них струился столь тусклый персиковый свет, что в сгущающихся декабрьских сумерках оставалось лишь гадать, открыто заведение или нет. В правом нижнем углу окна виднелись маленькие бронзовые буквы:

Корпорация «ИЗМЕНЕНИЕ РЕАЛЬНОСТЕЙ»

Справившись с волнением, Брайант толкнул дверь и вошел.

У входа за большим письменным столом сидел смуглый молодой человек с синеватой щетиной на лице. Одет он был в темный деловой костюм из дорогого шелка, а табличка на столе гласила: «Т.Д. Марзиан, заведующий отделением».

– Добрый день, сэр, – приветствовал Брайанта молодой человек. – Что вам угодно?

– Я… Мне бы кое-что выяснить, – выдавил Брайант, с любопытством оглядываясь. За столом поменьше – пухлая девица с коротко стриженными темно-каштановыми волосами, на полу – ковер с мягким длинным ворсом, а на стенах – строгого рисунка шелк. Из неизвестного источника льется мягкая успокаивающая музыка… От тысяч близнецов-приемных других компаний и корпораций эта комната отличалась лишь одной деталью – серебристым диском размером с канализационный люк на ковре между столами.

– Всегда рады помочь, сэр, – учтиво сказал Марзиан. – Что желаете узнать?

Брайант откашлялся:

– Вы и в самом деле переносите желающих в другие миры? В реальности, устроенные по заказу клиентов?

– Да, таков наш бизнес. – Губы Марзиана раздвинулись в легкой ободряющей улыбке. – Клиенту достаточно перечислить свои запросы, и если они не совсем уж абсурдны, то мы непременно разыщем среди бесчисленных альтернативных реальностей вселенную его грез и перенесем его туда.

– А процесс переноса?… Это не больно? Есть ли какой-нибудь риск?

– Что вы! Наш абсолютно надежный Перераспределитель Вероятностей действует мгновенно и совершенно безболезненно.

– Звучит вроде заманчиво, – вздохнул Брайант.

– Именно, сэр. – Марзиан кивнул. – Наши услуги действительно стоят каждого заплаченного клиентом цента. В реальности с какими параметрами вы бы хотели оказаться?

Покосившись на пухленькую девицу, Брайант повернулся к ней спиной и, понизив голос, забормотал:

– Как вы думаете?… А нельзя ли?…

– Не стесняйтесь, сэр. Мы уже сталкивались с таким множеством самых причудливых требований, что теперь нас ничем не удивишь. К тому же гарантирую, что наши услуги совершенно конфиденциальны.

– А вы можете?… Можете перенести меня в такую действительность, где бы я… э-э-э… где я был бы самым физически развитым человеком?

Робость Брайанта легко объяснялась. Даже в ботинках на высоком каблуке он едва-едва достигал пяти футов четырех дюймов, да и прочие его физические данные были под стать росту. Он замер, с опаской ожидая реакции заведующего, но тот без малейшего намека на насмешку заговорил с непринужденной доверительностью: