Иннокентий Сергеев - Амулькантарат

... .............. упал в её тёплый, мягкий подол, горячий запах, дыхание грудь волнует, и грудь поднимается мерно и опускается, близко, горячий свет, руки расправляют складки, он кружится как лепесток, попробуй поймай, дети ладошами хлопают, ловят пылинки, там где свет, их так много, лёгкие, разлетаются, пух летит, на подоконнике блюдце, кошка дремлет, зевает, топорщит усы, лапы тянет, спит. Обкусанный пряник. Клубок ниток, лежит на ковре, ему жарко от света, на солнце, какие-то буквы, дотянуться хочется, непонятное что-то, дай сюда, занавески, белые... - Ну не спи! Мне же скучно. .... белые, что там такое?.. - Ну вот!- обиженно. Я очнулся. - Что ты всё спишь и спишь, мне же скучно! Я протёр глаза, прокашлялся. Укрыться бы чем-нибудь. - Может, нам кофе попить? Горячего, а? Она воткнула иголку, протянула руку назад и, не глядя, дёрнула шнурок. Кивнула мне. - Сморило,- виновато объяснил я. - Иди сюда, посмотри, сколько я уже сделала. - Сейчас... - Ну иди же! - Сейчас, полежу ещё чуток. - Ну вот!- надула губки.- Я стараюсь... Делать нечего, я стал выбираться из залежи подушек, а как неохота! Дверь приоткрылась, заглянула голова. - Два кофе. - И пирожные,- добавил я. Голова уставилась на меня. Я уставился на неё. Стой! Голова исчезла, дверь захлопнулась. - Куда ты опять! - Я... не надолго. Сейчас приду. Покурить только... Объяснять не было времени, я уже бежал, туда, по коридору, потом... Не уйдёшь!

Я догнал бы его, этого гнусного доносчика, я уж почти схватил его за рукав, если бы не этот танец - буквально в последнюю секунду он успел влететь в танцевальный зал, и сразу же оказался вне досягаемости,- никому не дозволено нарушать законы танца,- и вместо того чтобы схватить негодяя и тряхнуть его как следует, чтобы разом дух из него вытрясти, я должен был сделать поворот направо, так, пройтись, повернуться, так, снова пройтись, и так далее, под музыку, со всеми. Подлец лакей, воспользовавшись этим, немедленно исчез, юркнув куда-то, а я остался. Танцевать. Вместе со всеми. Под музыку. Я погрузился было в самое мрачное настроение, однако, ненадолго - в соседнем ряду, двигавшемся навстречу, я увидел своего недавнего преследователя; он тоже заметил меня, и лицо его исказилось от бешенства. Я подмигнул ему. Мы профланировали друг мимо друга, дошли до конца, развернулись, поменяли пары и снова пошли друг другу навстречу. Я решительно воспрянул духом, наблюдая, какие гримасы выделывает его лицо, как таращится он на меня, задыхаясь от бессильной ярости. Я снова подмигнул ему. Этого он был уже не в силах вынести, он отвернулся в сторону, его партнёрша, в которой я узнал розовую индюшку, что-то сказала ему, но он не ответил, от сильного потрясения перестав, по-видимому, реагировать на окружающее. Когда он проходил мимо, я заметил, как проступили на щеках его из-под слоя пудры красные пятна. Я ликовал. - Даже смотреть на меня не хочешь? Я вздрогнул. - Что ты там увидел? Всё это время я шёл, держа её руку в своей руке и даже не догадался взглянуть! Я боялся посмотреть на неё. - Что ты так смутился? - Я... не решаюсь,- пробормотал я. - Вот как. Отчего же? - Разве я... ты... не знаешь, что я... - Догадываюсь,- сказала она со вздохом. Я поднял на неё глаза. Сердится? Поклон. Реверанс. - Я виноват перед тобой. - Виноват,- согласилась она.- Но не стоит так мучить себя, ведь ты не хотел ничего плохого. Ты хотел сделать мне приятное, ведь правда? - Да,- сказал я, пытаясь понять, о чём она говорит.- Я... не думал, что так получится. - Для меня это было не меньшей неожиданностью,- сказала она,- уверяю тебя. Я предполагала, конечно, что-нибудь в этом духе, но такое... - Я и сам... не ждал,- сказал я робко. Она удивилась. - Вот как? Поклон. Реверанс. - Да... ведь это правда... я... - Ко мне заявляются и говорят: "Это ваши люди?"- и показывают мне двоих. "Мои",- отвечаю.- "Позвольте, однако, спросить, какова их провинность, что вы привели их ко мне". "Да вот",- говорят,- "их застали за кражей цветов. Эти мошенники стали отпираться, нагло врать, заявляя, что делают это по вашему приказанию. Столь наглое враньё привело всех в крайнее возмущение, и мы почли за должное привести этих негодяев к вам". "Благодарю вас",сказала я.- "Вы поступили совершенно правильно. Я прикажу наказать их". Каково же оказалось моё положение. Поклон. Реверанс. - И что я должна была подумать? Я подавленно молчал. - Благо, дело это, кажется, не получило огласки, что могло бы быть чревато для тебя весьма неприятными последствиями. Как ты вообще мог отважиться на подобное безумие? - Я люблю тебя. - Ты опять?- сказала она строго. - Но это правда! - Я не желаю об этом слышать. - Но... - Ты слышишь? Отвечай, ты слышишь? - Да,- сказал я. - Вот так,- сказала она.- И благодари судьбу, что всё ещё так кончилось. - Об этом рано говорить. - Что?- сказала она. Музыка оборвалась. Поклон. Реверанс. Всё заполнилось шарканьем ног, гулом голосов, ряды смешались. - Ты хочешь уйти? - Не знаю, нет. Ты что-то сказал, мне кажется? - Да. Я сказал, что рано говорить том, что всё кончилось. Посмотри вон туда. - Куда? - Видишь вон того человека? На нас смотрит. - Да. Вижу. Кто это? - Посмотри, он не спускает с меня глаз. - Ты хочешь сказать... он следит за тобой? Смотри, он уходит. - Не сомневаюсь, что стоит мне теперь покинуть этот зал, как я буду немедленно арестован. Если только мне снова не удастся ускользнуть. - Ты сказал, снова? Вот как. Она задумалась. - И ты предлагал мне уйти? - Я всего лишь спросил, не хочешь ли ты уйти. - Ты хоть понимаешь, что это очень серьёзно? - Догадываюсь. - И что ты собираешься делать? - Сейчас объявят танец. Только я сказал это, заиграла музыка, зал расчистился, и пары, выстроившись в ряды, замерли. Поклон. Реверанс. - А когда танцы кончатся? - О!- улыбнулся я.- У меня в запасе целая ночь. Она поджала губы. - Ты очень легкомысленно относишься к этому. - Если разобраться,- сказал я,- то что, собственно, произошло? Кто сможет опознать меня? Ведь в коридоре было очень темно, и едва ли кто-то мог разглядеть меня как следует, хотя...- я вспомнил негодяя лакея, ведь кто-то сказал ему!- Хотя, ладно. Пусть даже кто-нибудь опознает меня. Но и тогда я сумею представить всё таким образом, что это примет характер самый невинный. - Это будет нелегко сделать,- возразила она. - Не думаю,- сказал я. - Ты слишком самоуверен,- сказала она. - Возможно,- сказал я.- А может быть, и нет. - Вот именно,- сказала она.- Ты не можешь знать, как обернётся это дело. Очень может быть, что найдутся люди, которым выгодно будет представить его в самом скверном для тебя виде, ты не знаешь, какие силы, задействованы в этом, и какие силы противостоят тебе. Тебе всё представляется очень простым, а это не так. - Ты права,- сказал я.- Стоит только объявить игру, а уж игроки-то найдутся. - Вот именно,- сказала она.- Всё можно представить совсем иначе, нежели было на самом деле. Ты сам, как мне кажется, собирался сделать это, но даже не задумался, что подобная мысль может прийти в голову ещё кому-нибудь. Ты ввязался в игру, о которой даже не догадываешься. - Что же мне делать?- сказал я. - Я подумаю, как можно помочь тебе. - По крайне мере, одно меня утешает,- сказал я. - Что же?- спросила она. - То, что мы будем танцевать всю ночь. О бесподобная ночь, какое блаженство меня ожидает! За такую ночь и жизнь отдать не жаль. - Ты опять?- сказала она.- И потом, разве я обещала тебе все танцы? Напомни мне, когда это было? Я прикусил язык. - Неужели ты думаешь, что я буду оставаться здесь до самого утра!- она содрогнулась, как будто представив себе это.- И потом, разве ты не понимаешь, что оставаясь здесь с тобой, я ничего не смогу предпринять для твоего спасения? Ты рассуждаешь как ребёнок. - Прости,- сказал я.- Наверное, я похож на ребёнка. - Ну конечно,- сказала она.- Думаешь, что я должна оставаться с тобой, чтобы охранять? От дурного глаза? Она помолчала. - Пока ты здесь, тебе ничего не грозит. Оставайся здесь и не выходи. Пока ты в этом зале, ты в безопасности. - Да,- сказал я.- До тех пор, пока в этом зале танцуют. - А я попробую что-нибудь предпринять.