Филип Дик - Кланы Альфанской Луны

И вдруг он вспомнил то, что увидел, когда шел на эту встречу: предвестие прибытия врага. Поток воды превратился в кровь, когда он пересек его. Теперь он знал, что означало это видение. Война и смерть, может, даже уничтожение Шести Кланов и их шести городов… шести, если не считать свалки, где жили гебы.

— Мы погибли… — хрипло пробормотал Дино Уотерс. Все уставились на него, даже Джекоб Симион. Как это похоже на депа!

— Прости ему… — прошептал Омар.

И где-то в невидимом королевстве дух жизни услышал, ответил и простил полумертвое существо Дино Уотерса из Коттон Мэзер Эстейтс, колонии депов.

2

Едва взглянув на потрескавшиеся стены старой квартиры, на скрытое освещение, архаичное видеоокно и древний, изношенный пол из плиток, сделанных еще до корейской войны, Чак Риттерсдорф сказал себе: «А-а, ладно» и вынул чековую книжку. Он покривился при виде камина из кованого железа: последний раз он видел такой в 1970 году, когда был еще ребенком.

Хозяйка этой халупы подозрительно нахмурилась, разглядывая документы Чака.

— Из бумаг следует, что вы женаты, мистер Риттерсдорф, и имеете детей. Вам нельзя будет приводить их в эту квартиру. В объявлении я указала конкретно: «Мужчине, работающему, непьющему и…»

— В том-то и дело, — устало сказал Чак. Эта толстая женщина средних лет, одетая в венерианское платье из шкур сверчков-игрунов и меховые туфли, вызывала у него отвращение и здорово утомляла.

— Мы с женой живем раздельно; дети остались с ней. Именно поэтому мне и нужна квартира.

— Но они будут вас навещать, — ее брови, раскрашенные пурпуром, поднялись.

— Вы не знаете мою жену, — ответил Чак.

— Да нет же, наверняка будут. Я знаю новые федеральные законы о разводе. Это не то, что разводы в прежние времена. Вы уже были в суде? Получили документы?

Вчера он ночевал в отеле, а позавчера была последняя ночь, прошедшая в попытках добиться невозможного: жить с Мари и дальше.

Он подал женщине чек, та вернула ему идентификационную карточку и вышла. Закрыв за нею дверь, он подошел к окну и посмотрел вниз, на улицу, на машины, на реактивных прыгунов, на тротуары и туннели для пешеходов. Скоро ему придется позвонить адвокату, Нату Уилдеру. Совсем скоро. Распад их семьи выглядел смешно: профессией его жены были советы в семейных делах. Здесь, в Мэрион-Каунти, штат Калифорния, она пользовалась хорошей репутацией. Один Бог знает, сколько семей она спасла, однако именно ее великолепный талант и способности привели к тому, что Чак оказался в этой мрачной комнате. Мэри достигла многого и никак не могла избавиться от презрения к нему, а со временем чувство это усилилось. Его карьера — и с этим ему пришлось смириться — не была даже отчасти такой удачной, как у Мэри. Работа, которую сам он очень любил, заключалась в программировании симулакронов для бесчисленных пропагандистских кампаний, для агитации против коммунистических государств, окружающих США. Чак глубоко верил в то, чем занимался, но его работа не была ни высокооплачиваемой, ни особо почетной. Программы, которые он составлял, были, мягко говоря, инфантильны, фальшивы и необъективны. Адресовались они главным образом школьникам, как в США, так и в соседних коммунистических государствах, а также взрослым с начальным образованием. Конечно, он занимался черной работой, и Мэри много раз упрекала его в этом. Как бы то ни было, он продолжал делать свою работу, хотя за шесть лет их супружества получил множество других предложений. Возможно, он делал это потому, что любил слушать свои слова, произносимые гуманоидальными симулакронами, а может, чувствовал, что его работа необходима. США ушли в глухую экономическую и политическую оборону, и вынуждены были программировать симулакронов-пропагандистов, которые во всем мире выступали представителями ЦРУ, чтобы агитировать, убеждать, воздействовать. Однако…

Три года назад наступил кризис. Одним из клиентов Мэри, запутавшимся в невероятных супружеских проблемах и в трех своих любовницах, был телевизионный продюсер Джералд Фелд, создатель единственного в своем роде телешоу Банни Хентмана. Он также был владельцем большинства популярных комедийных телепрограмм. Во время одной из неофициальных встреч Мэри показала Джералду несколько сценариев, которые Чак написал для отделения ЦРУ в Сан-Франциско. Фелд прочел их с интересом, поскольку (это и объясняло выбор Мэри) в них действительно был немалый заряд юмора. В этом и состоял талант Чака: он писал нечто большее, чем обычные программы… Говорили, что юмор так и брызжет из них. И Фелд попросил Мэри устроить его встречу с Чаком.

Сейчас, стоя у окна в обшарпанной комнатенке, куда он не принес даже смены одежды, и глядя на улицу внизу, Чак вспомнил разговор с Мэри. Беседа была исключительно язвительной, типичной для разговоров такого рода, и каждая реплика Мэри подчеркивала разделяющую их пропасть.

Для Мэри вопрос был ясен: подвернулась возможность поработать, значит, следовало хорошенько обдумать ее. Фелд хорошо заплатит, а Чак приобретет необычайную популярность. Каждую неделю в титрах программы Банни Хентмана на экране будет появляться фамилия Чака, как сценариста, и это сможет увидеть весь некоммунистический мир. Мэри — в этом-то и был ключ ко всей проблеме — могла бы тогда гордиться им, поскольку занятие это было бы исключительно творческим, а для Мэри творчество являлось смыслом жизни. Работа же для ЦРУ, программирование симулакронов-пропагандистов, которые поставляли новости для необразованных африканцев или азиатов, не считалась творческой. Информация повторялась, а ЦРУ пользовалось дурной славой в кругах людей образованных, среди которых вращалась Мэри.

— Ты как муниципальный дворник, собирающий листья в пригородном парке, — сказала разъяренная Мэри.

— Легче всего жить по-твоему и на все поплевывать. Тебе тридцать три года, а ты уже бросил все попытки добиться чего-то в жизни.

— Слушай, — ответил он, — ты мне мать или жена? Твое ли дело воспитывать меня? Зачем мне развиваться? Может, ты думаешь, что я стану председателем ТЕРПЛАНа?

Кроме престижа и денег было тут и нечто большее: она явно хотела, чтобы он изменился. Она, знавшая мужа лучше других, стыдилась его. Если бы он взялся писать для Банни Хентмана, то стал бы иным человеком… по крайней мере, так считала Мэри.

Трудно было отказать ей в логике, но он все-таки настоял на своем и не сменил работы. Надо признать, в глубине души он был довольно апатичным, и одних понуканий было для него недостаточно.

На улице приземлился белый «шевроле-де-люкс», новая шестидверная модель. Чак лениво разглядывал ее и вдруг понял — хотя это и казалось невероятным — что это прилетела его экс-жена. Она нашла его и решила нанести визит.