Филип Фармер - Человек на задворках

Она вдруг зарыдала.

--На свалке вынуждены жить не только неандертальцы. Здесь вынуждены жить калеки и больные, и глупые, и чокнутые. И они становятся неандертальцами -- ну совсем, как мы, Настоящие Люди. И не отличишь, не отличишь. Мы все -- бесполезные, поганые уроды. Мы все -- неандер...

Старина ударил кулаком по столу.

--Никогда не обзывай меня такими прозвищами, вроде этого! Нас, Пейли -- Настоящих Людей,-- так обызвает только _Гъяга_. Чтоб я никогда больше не слыхал от тебя такого прозвища! Оно означает не человека, оно означает что-то вроде первоклассной гориллы.

--А ты не смотрись в зеркало! -- взвизгнула Дина.

Троица продолжала вести разговор -- с пререканиями, язвительными насмешками, переходящими на крик,-- но Дороти Сингер закрыла глаза и снова уснула.

Некоторое время спустя она проснулась. Она села, нашла свои очки на столике подле нее, надела их и огляделась вокруг.

Дороти находилась в просторной лачуге, выстроенной из обрезков древесины. В ней было две комнаты, около десяти квадратных метров каждая. В углу одной из комнат стояла большая керосиновая плита. На огромной сковороде с длинной ручкой жарился бекон. От плиты в помещении было жарко. Ее очки быстро запотели, а на лбу выступили капельки пота, стекавшие вниз.

Вытерев очки и лоб носовым платком, она принялась изучать обстановку лачуги. В основном она оказалась именно такой, какую она и ожидала увидеть, но три вещи удивили ее. Книжный шкаф, фотография на стене и клетка для птиц.

Книжный шкаф, из какого-то темного дерева и сильно поцарапанный, был высоким и узким. Он был битком забит книжечками комиксов, Синими книгами* и неисчерпаемым запасом книг, некоторые из которых, по ее предположениям, насчитывали по меньшей мере лет двадцать. Среди них находились книги, чьи рваные корешки и разводы от воды на обложках свидетельствовали о том, что их подобрали на мусорных кучах. "Аллан и ледяные боги" Хаггарда, "Очерки по истории" Уэллса, том I, и его же "Игрок в крокет". А также "Гог и Магог", "Возвращение Армагеддона" преподобного Галеба Г.Хэрриса, "Тарзан Грозный" и "В сердце Земли" Бэрроуза. "После Адама" Джека Лондона.

*Синяя книга -- сборник официальных документов, парламентские стенограммы и т.п.

На фотографии, висевшей на стене в рамочке, была очень похожая на Дину женщина, которую, очевидно, сфотографировали примерно в 1890 году. Фотография была довольно большой, в коричневатых тонах, и изображала миловидную женщину аристократической внешности примерно тридцати пяти лет, в бархатном платье с высоким лифом и небольшим декольте. Ее волосы были стянуты назад в строгий узел на затылке. На груди сверкала бриллиантовая брошь.

Самым странным предметом была большая клетка для попугаев. Она стояла на высокой подставке, из основания которой торчали гвозди для прибивания клетки к полу. Сама клетка пустовала, но дверца была заперта длинным и узким велосипедным замком.

Хлопотавшие у плиты обе женщины, обратившись к ней, прервали ее размышления о клетке.

--Доброе утро, мисс Сингер,-- произнесла Дина,-- как вы себя чувствуете?

--Какой-то индеец зарыл в моей голове топор войны,-пожаловалась Дороти.-- И во рту совсем пересохло. Вы не могли бы дать мне попить, пожалуйста?

Дина достала из холодильника кувшин и налила в оловянную кружку холодной воды.

--У нас нет водопровода. Нам приходится ходить за водой на заправочную станцию -- туда, по дороге -- и нести ее в ведре.

На лице Дороти отразилось сомнение, но она закрыла глаза и выпила.

--Мне кажется, меня сейчас стошнит,-- сказала Дороти.-Извините.

--Я тебя отведу в уборную,-- предложила Дина и, обхватив девушку за плечи, подняла ее с удивительной силой.

--На воздухе мне станет лучше,-- слабо проговорила Дороти.

--О, я понимаю,-- сказала Дина.-- Это все запах. Рыба, дешевые духи Гамми, пот Старины, пиво. Я и забыла, как он на меня саму подействовал впервые. Но на улице не лучше.

Дороти не ответила, но, ступив за порог, пробормотала:

--О-о!

--Да, знаю,-- сказала Дина.-- Отвратительно, но от этого не умирают...

Через десять минут Дина и бледная, еле державшаяся на ногах Дороти вышли из ветхой уборной.

Они вернулись в лачугу, и Дороти впервые заметила, что на сиденье грузовичка лицом вверх лежит, вытянувшись во весь рост, Элкинс. Его голова свисала над краем сиденья, и над его открытым ртом жужжали мухи.

--Это ужасно,-- сказала Дина.-- Он здорово разозлится, когда проснется и обнаружит, где находится. Он такой почтенный мужчина.

--Пусть этот негодяй проспится,-- проронила Дороти. Она вошла в лачугу, и минутой спустя в комнату протопал Пейли, опережаемый волной запахов несвежего пива и весьма необычного пота.

--Как здоровьичко? -- прорычал он таким низким тембром, что у нее позади на шее стали дыбом волоски.

--Заболела. Думаю, что пойду домой.

--Ну конечно. На-ка, попробуй малость опохмелиться.

Он протянул ей полупустую пинту виски. Дороти неохотно проглотила большую дозу спиртного, поспешно запив ее холодной водой. Преодолев краткий миг отвращения, она почувствовала себя лучше и приняла еще одну дозу. Затем она сполоснула лицо в тазу с водой и выпила третью порцию виски.

--Думаю, что теперь я вполне способна идти с вами,-произнесла она.-- Но завтракать мне не хочется.

--Я уже поел,-- сказал он.-- Пошли. По часам на бензозаправке сейчас полодиннадцатого. Мой участок уже наверняка почистили. Другие тряпичники всегда промышляют на моей территории, когда думают, что я остаюсь дома. Но помяни мое слово, каждый раз, как они видят тень, они с перепугу из штанов выскакивают, потому как боятся, что Старина схватит их вот этой одной здоровой рукой, да и выдавит им все кишки и переломает ребра.

Засмеявшись таким хриплым и нечеловеческим смехом, что, казалось, он исходит от какого-нибудь пещерного тролля, обитающего где-то в глубинах его внутренностей, Пейли открыл холодильник и достал еще одну банку пива.

--Мне, чтоб начать работать, надо беспременно пропустить в себя еще пивка, не говоря уж о том, что придется малость его уделить той упрямой потаскухе Фордиане, будь она неладна.

Выйдя на улицу, они увидели Элкинса, который брел, спотыкаясь, по направлению к уборной, а затем упал головой вперед прямо в открытую дверь. Он лежал на полу без движения, наружу торчали только его ноги. Встревоженная Дороти хотела было подойти к нему, но Пейли покачал головой.

--Он взрослый парень и сможет сам о себе позаботиться. А нам надо подзаправить Фордиану -- и в путь.

Фордиана оказалась потрепанным и заржавленным грузовичком-пикапом. Она стояла за окном спальни Пейли, так что он мог выглянуть из окна в любое время ночи и удостовериться, что никто не ворует с нее детали, а то и весь грузовичок.