Филип Фармер - Человек на задворках

Обе женщины ахнули:

--И пришли полицейские?

--Если они и пришли, то чересчур припозднились. Хватаю я того деревенщину одной рукой -- самой сильной в мире -- и швыряю его прямо через всю комнату. А когда ко мне подбираются его дружки, я бью себя в грудь, как чертова горилла, и корчу им зверскую рожу, и они все вдруг накладывают в штаны и уходят снова слушать свою дурацкую горную музыку. А я подхватываю цыпочку -- а она хохочет так, что вовсе заходится,-- за мной Элкинс, белый как простыня только что из прачечной, и мы уходим, и вот мы здесь.

--Здесь, здесь, дурак ты, вот кто! -- закричала Дина.-- Это же надо, притащить сюда девочку в таком состоянии! Да она с перепугу завизжит, когда проснется и увидит тебя!

--Посуди сама! -- фыркнул Пейли.-- Она меня только поначалу испугалась и все норовила встать с подветренной от меня стороны. А потом я ей _понравился_. Я бы так выразился. И уж до того я ней понравился, что ей полюбился и мой запах. Я знал, что так будет. РАзве не все девчонки такие? Эти Ненастоящие бабы не могут отказать, если хоть раз учуют наш запашок. У нас, Пейли, есть такой дар в крови.

Дина рассмеялась.

--Ты, наверное, хочешь сказать, что он у тебя в голове,-сказала она.-- По чести говоря, когда ты наконец перестанешь пичкать меня своими бреднями? Ты -- ненормальный!

Пейли зарычал:

--Я ведь велел тебе никогда не называть меня психом, никогда! -- И он ударил ее по щеке.

Отшатнувшись, она сильно ударилась о стену. Держась за лицо, Дина закричала:

--Уродливая и безмозглая вонючая обезьяна, ты ударил меня, дочь народа, чью обувь ты не достоин даже лизать! _Ты_ ударил _меня_!

--Ну да, и можно подумать, ты не рада этому,-- произнес Пейли голосом удовлетворенного землетрясения. Он скользнул к кровати и положил руку на спящую девушку.

--У-у, сразу чувствуется. Упругонькая такая, а вы обе -дряблые мешки.

--Животное! -- взвизгнула Дина.-- Пользуешься беспомощностью девочки!

Словно одичавшая бездомная кошка, она подскочила к нему, растопырив пальцы с острыми коготками.

Хрипло посмеиваясь, Пейли схватил ее за одно запястье и вывернул его так, что она упала на колени с силой сжала зубы, чтобы не закричать от боли. Гамми хихикнула и протянула Старине кварту пива. Чтобы взять ее, ему пришлось отпустить Дину. Та встала, и все трое как ни в чем не бывало уселись за стол и стали пить.

Незадолго до рассвета девушку разбудило чье-то грубое рычание. Она открыла глаза, но смогла различить лишь смутные, искаженные очертания троих человек. Она пошарила руками вокруг в поисках очков, но найти их не удалось.

Старина, чье рычание стряхнуло ее с высокого древа сна, снова басисто заворчал:

--А я говорю тебе, Дина, говорю тебе, не смейся над Стариной, не смейся на Стариной, и еще раз говорю тебе, и еще трижды, не смейся над Стариной!

Его невероятный бас взлетел до пронзительного крика ярости.

--Что стряслось с твоими куриными мозгами? Я тебя могу забросать доказательствами, а ты будешь сидеть там в своей глупости, как бестолковая курица, которая всей тяжестью плюхается на свои яйца и раздавливает их, но продолжает насиживать и не признает, что сидит на месиве. Я... я... Пейли, Старина Пейли, могу доказать, что я -- тот, о ком я говорю, я -- Настоящий.

Неожиданно он подвинул через весь стол свою руку.

--Пощупай кости на моей руке до локтя. Вот эти две кости не такие прямые и изящные, как у вас, Ненастоящих Людей. Они толстые, как флагштоки, и выгнуты, как спины двух котов, которые шипят над рыбьей головой и нагоняют друг на друга страху на крышке мусорного ящика. Эти кости устроены так, чтобы впрямь быть крепкими подпорками для моих мышц, а уж они-то поздоровее будут, чем у Ненастоящих. Давай-давай, щупай их!

А теперь глянь на бровные выступы. Они все равно как верхушки тех очков в оправе, что носят все ихние антиллегенты. Смахивают на очки, что носит эта цыпочка из колледжа.

И пощупай мой череп. По форме он не шар, как у тебя, а как буханка хлеба.

--Зачерствевшего хлеба! -- усмехнулась Дина.-- Насквозь твердого, как камень.

--Пощупай мои шейные кости,-- продолжал реветь Старина,-- если только у тебя достанет сил прощупать их через мои мышцы! Они изогнуты вперед, чтобы не...

--О, мне известно, что ты обезьяна. Ты не можешь просто так задрать голову и посмотреть, птичка на тебя капнула или дождинка, чтобы не сломать себе хребет.

--Черта с два обезьяна! Я -- Настоящий Человек! А ты пощупай мою кость на пятке! Разве она похожа на твою? Нет, не похожа! У нее совсем другое строение, да и вся ступня другая!

--Так поэтому тебе с Гамми и всем вашим чадам приходится ходить, как шимпанзе?

--Смейся, смейся, смейся!

--Я и смеюсь, смеюсь, смеюсь. Ведь только из-за того, что ты -- каприз природы, чудовище, чьи кости еще в утробе матери стали расти неправильно, ты придумал фантастический миф о своем происхождении от неандертальцев...

--Неандертальцев! -- прошептала Дороти Сингер. Вокруг нее кружились стены, казавшиеся в полумраке изломанными и призрачными, будто в чистилище.

--...Вся эта чушь об утерянной шляпе Старины Короля,-продолжала Дина,-- что если ты когда-нибудь отыщешь ее, то сможешь разрушить чары, которые держат так называемых неандертальцев на свалке и в переулках, просто вранье, отбросы из помойки, причем не слишком аппетитные...

--Ох, гляди,-- закричал Пейли,-- напрашиваешься на хорошую взбучку!

--Вот, вот, этого ей как раз не хватает,-- пробормотала Гамми.-- Давай, поколоти ее. Она, небось, тогда поутихнет со своими шуточками, перестанет дразнить тебя. И ты тогда сможем малость соснуть. А еще ты хотел разбудить цыпку.

--Эта цыпка у меня так проснется, как отродясь не просыпалась, когда Старина полапает ее,-- прогремел Пейли.-- Дружище В Небесной Выси, разве нет тут чего-то такого, отчего ей надо было встретиться со мной и быть в этом доме? Не похоже, чтоб она собиралась так легко рвануть от меня, это так же верно, как и то, что старая рубаха воняет.

--Эй, Гамми, она, поди, и ребятенка заимеет для меня, а? У нас уже лет десять как не было тут соплюшки. Я вроде как скучаю по моим ребятенкам. Ты родила мне шестерых, и все они были Настоящими, хотя я никогда не был уверен насчет того Джимми, уж больно он смахивал на О'Брайена. А теперь ты вся иссякла. Ты теперь такая же пустая, какой всегда была Дина, но ты все еще в состоянии вынянчить их. Как ты насчет того, чтобы вынянчить ребятенка от цыпочки из колледжа?

Гамми крякнула и опрокинула в себя пиво из кофейной кружки с обитыми краями.

--Не знаю,-- пробормотала она, громко рыгнув.-- Ты еще полоумнее, чем я думала, если думаешь, что эта смазливая маленькая мисс Четырехглазка будет что-то иметь с тобой. А если она даже и тронется умом настолько, чтобы заниматься этими глупостями, то что за жизнь ожидает ее ребенка? Быть выращенным не мусорной куче? Да еще при старых, уродливых мамаше и папаше? Вырасти в уродину, с которым никто не захочет иметь дело, и вдобавок с таким странным запахом, что все собаки будут кусать его?