Джон Меткалф - Торжествующий мертвец

Я чувствовал себя в каком-то тупике, жил словно в тумане. Меня все больше беспокоило присутствие этого Рауля. Трудно передать, как оно меня раздражало. И еще бесила одна мысль. Этот тип находился здесь уже около двух недель, но до сих пор почему-то я не смог четко разглядеть его лицо. Может быть, я в разное время по-разному воспринимал его черты, или же они были такими расплывчатыми, но в любом случае общее представление о внешности этого человека у меня так и не сложилось. Лишь недавно я узнал, что отсутствие у него лица смущало и других.

Примерно за неделю до окончания каникул Дэни немного простыл. Ничего особенного в этом не было, и он по-прежнему все утро проводил на холме со своим неприятным товарищем. Однако этого было достаточно, чтобы вызвать у меня тревогу из-за скорого возвращения сына в школу. Помнится, однажды я посоветовал ему вторую половину дня побыть дома, а сам пошел в кабинет, чтобы окончательно продумать план действий в этой истории. Однако мои мысли прервал визит господина Уолсторна, местного фермера, с которым я договаривался об аренде луга. Условия аренды были взаимно согласованы, и старик переключился совсем на другую тему.

- Вашему мальчику явно не хватает матери. Сегодня утром я встретил его здесь, на Винакре. Выглядел он плохо и все болтал сам с собой...

- Сам с собой? Почему же, он... - сконфуженный и встревоженный, я замолчал.

- Да, в самом деле... он говорил, а, может быть, пел. Вы понимаете... И еще одно. Это, право же, смешно... Мои две собаки. Да вы их, должно быть, видели. Они подняли такой лай... С вашим парнишкой они никогда раньше так себя не вели...

Уходя, Уолсторн пожелал мне всего доброго и оставил в глубоком раздумье.

Очень странно. Я знал, что Дэни ушел не один, а с Раулем. Потом эти собаки... Почему они так злобно отреагировали на Дэни? Хотя собаки особенно невзлюбили Рауля. Мой сеттер Трикси просто не выносил его. Страшно волновался и рычал, как только Рауль к нему приближался. Собака словно не знала, что делать - убежать или наброситься на него.

Я все еще думал о том, что рассказал Уолсторн, когда за окном замаячила фигура Рауля. У него была такая дурная привычка - появляться у окон и тихонько стучать, чтобы привлечь внимание. Правда, делал он это аккуратно. На сей раз он понял, что я уже заметил его, и не постучал, а лишь поднял руку. О ужас! Запястье и предплечье были в крови...

Я немедленно осмотрел рану. Мякоть была сильно повреждена.

- Собаки, - услышал я тихое бормотание, - собаки...

Ну вот, новое осложнение! Собачьи укусы могут быть опасны, но я не решался сам обрабатывать рану. Правда, прежде я не хотел, чтобы пребывание этого человека стало официальным или даже полуофициальным. Теперь же с вызовом врача все решат, что я согласился, чтобы он жил здесь. Это, конечно же, вызовет большой шум и массу проблем в связи с законом о страховании здоровья...

Поэтому я пригласил старого друга и советника Годериха. В последнее время он лечил сесиль. Он перевязал руку Рауля, а заодно посмотрел моего мальчика, так как простуда у него увеличилась, а температура повысилась. Годерих обещал навестить нас на следующий день.

Последующие заключения о состоянии здоровья обоих пациентов были тревожными. Рауля пришлось переселить в небольшую спальню на втором этаже. Его рана была серьезной и, как мне показалось, волновала Годериха.

Дэни, очевидно, недостаточно окреп, чтобы вовремя вернуться в школу. Мне даже казалось, что он симулирует, чтобы оттянуть срок расставания с приятелем.

Моему сыну рассказали о случившемся с Раулем, и он тщетно просил, чтобы ему разрешили видеться с ним. Их комнаты были на разных этажах, в различных концах дома. Думаю, такое расселение было к лучшему.

Происшествие с Раулем, он не мог рассказать, покусала его одна собака или больше, случилось в четверг. Но в воскресенье его руке не стало лучше. На следующее утро меня удивило, что Годерих предложил мне самому посмотреть. Я наблюдал, как он снимает бинты. Когда рана открылась, лицо Годериха выражало крайнее удивление. Локоть сильно распух и имел отталкивающий сине-багровый цвет. Годерих подал мне сигнал выйти.

- Наконец, мы одни, - пробормотал он. - Ну ладно. Признаюсь, меня обманули. Новейшее чудо-лекарство оказалось ерундой. Но совершенно непостижимо то, что все предплечье, кажется...

- Что, кажется? - нетерпеливо перебил я.

- Омертвело. Но этого не может быть. До такой степени, без явных симптомов, а их нет... Фу! Эта чертова штука смердит...

Я уставился на него. А он продолжал:

- Я говорю непрофессионально, Хэпгуд, но не преувеличиваю. Не спрашиваю, как вы связались с этим странным типом, но...

Наш разговор прервал странный шум в коридоре. Дверь распахнулась, и без стука влетела Клара.

- Простите... сэр, но господин Дэни...

В эту минуту у нее за спиной появился сам Дэни, весь в слезах, возбужденный.

- Что? - я оттолкнул Клару и кинулся к нему. - Что случилось?

Он молчал, пока я не довел его до кровати. Лишь от Клары мы потом узнали, что Рауль потихоньку покинул свою комнату, перешел смежные коридоры и появился у мальчика. Клара услышала крик из спальни Дэни и, войдя, увидела Рауля...

В гневе я хотел бежать к Раулю, но меня остановил Годерих:

- Нет, позвольте мне пойти.

Его долго не было, а когда он появился, его слова еще больше поразили меня.

- Ну... Сдаюсь. Я не врач. С такими делами врачи не сталкиваются... Считайте меня глупым бельгийцем, вот и все... Сдаюсь...

- О чем вы?

- Да, когда я вошел, парень улыбался. А между прочим, есть ли у него лицо, чтобы улыбаться? Сильно сомневаюсь... улыбался, вытянув руку, и приговаривал: "Здорово, здорово!" Как чеширский кот... если они это могут... Я... я готов...

- Вы считаете?

- Я считаю, что он вылечился, он здоров. Небольшая опухоль и обычная невысокая температура. Теперь налейте мне рюмочку... Говорю я вам, я сдаюсь.

Этот эпизод, странный сам по себе, положил начало еще более мрачному периоду в моих отношениях с Раулем. Он вызвал множество сомнений и ничем необъяснимый страх. Подобно тому, как зоркий взгляд может сразу разглядеть скрытые контуры ужаса в далеких спокойно плывущих облаках и летних листьях или, как кусочек стенных обоев может возродить в воображении картину ада, так цепь этих событий предвещала нечто ужасное. Непостижимая история с рукой Рауля поставила меня в тупик: верить или не верить, и что может случиться в дальнейшем.

Обстоятельства заставили меня довериться Годериху. Но все же пока мы еще стеснялись откровенно обсуждать волновавший нас вопрос. То, что произошло, настолько выходило за рамки привычной действительности, что мы сами вынуждены были либо отрицать, либо несколько смягчать все то, что случилось.