Дин Кунц - Античеловек

– Неоднократно, – ответил я. Мне стало любопытно, что бы он сделал, если бы узнал, что я пользовался капсулой четырнадцать раз за последнюю неделю.

– Помните, вам следует надежно привязаться. Держитесь за штурвал, пока вас не поймают лучом наведения, и не отстегивайте ремни, пока наземная служба не разрешит.

Я подождал, пока Он пройдет в капсулу и займет левое сиденье, потом протиснулся сквозь овальный проем и уселся справа. Офицер нахмурился.

– Позвольте показать вам, как следует держать штурвал, – пролаял он.

Мы тут же взялись за рулевое колесо, хотя пока что в этом не было необходимости. – Вот так вот лучше, – проворчал он и подозрительно посмотрел на меня, явно пытаясь что-то припомнить. – Не отпускайте штурвал, пока не попадете в луч наведения, – повторил он еще раз. Офицер был занудой.

– Не отпустим.

Офицер покачал головой.

– Не уверен. По-моему, пассажиры просто не способны ничему научиться.

Куча народу спускается, не держась за штурвал. Потом они сваливаются в свободное падение, пугаются, начинают хвататься за что ни попадя, режут руки о консоли. Потом, когда их все-таки ловят лучом, они вопят: "Братцы! На помощь!", прыгают, размахивают руками, ломают себе пальцы...

– Мы будем держаться за штурвал, – сказал я. Офицер нудил, как испорченная пластинка. Мне захотелось протянуть руку и переставить иглу, чтобы послушать, что там дальше.

– Ну да, конечно.

– Будем, будем.

– Мы обязательно будем держаться, – сказал Он, улыбнувшись офицеру своей неотразимой улыбкой.

Офицер кивнул, запнувшись на полуслове. Несомненно, он хотел еще что-то сказать. Где-то в вязких глубинах его сознания звучал голосок, подсказывающий ему, кто мы такие и что он должен с нами сделать. К счастью для нас, этот голосок был погребен под такими напластованиями информационной грязи, что офицер просто не мог расслышать, о чем ему твердят. В конце концов он снова пожал плечами, захлопнул крышку капсулы и запер нас снаружи.

Я знал, что его сознание сейчас отчаянно пытается связать концы с концами.

Мне слишком хорошо знаком был этот пристальный взгляд человека, уверенного, что он нас знает. Раньше или позже, но дежурный офицер непременно вспомнит, кто мы такие. Я лишь надеялся, что это случится уже после того, как мы покинем Кантвелл.

– Не волнуйся, Джекоб, – сказал Он, сверкнув зубами в своей безукоризненной улыбке и впившись в меня взглядом своих ледяных глаз.

Он пытался подбодрить меня.

И потому я улыбнулся.

Внезапно вспыхнул свет и запищал зуммер. Мы начали падать...

Глава 2

Вниз...

В высадке из летящего на максимальной высоте пассажирского ракетоплана нет ничего необычного. Ежедневно отстреливаются тысячи капсул, ежегодно – миллионы, но я полагаю, что ближайшие лет двадцать для большинства людей, прикованных к земле, эта процедура будет казаться чудом. Когда у вас имеется перенаселенный мир, биллионы жителей которого желают переезжать с места на место как можно быстрее, вы не можете себе позволить устраивать транспортную систему с остановками в каждой точке маршрута. Некоторое время назад выход видели в пересадках. Выбираем ближайший к вашему месту назначения крупный город, летим туда самолетом главной авиалинии, а для последнего отрезка пути пересаживаемся на местную линию. Но при такой системе аэропорты вечно оказывались переполнены, а служба контроля полетов просто-таки сходила с ума от перегрузок. С появлением ракетопланов был быстро найден и еще быстрее претворен в жизнь гораздо более удобный выход из положения. Вы сажаете пассажиров, желающих сойти в какой-нибудь глухомани, в капсулу и сбрасываете их, словно бомбу, причем ракетоплану даже не требуется при этом тормозить.

Пассажиры летят милю-другую, потом их ловят лучом наведения и осторожно опускают в приемный кокон нужной станции. Но эти первые несколько мгновений свободного падения...

После спуска, показавшегося мне чересчур долгим, капсулу встряхнуло.

Нас поймали лучом. Несколько секунд меня терзал параноидальный страх, что нас узнали и решили втихаря уничтожить, просто позволив капсуле с разгона врезаться в твердую землю Аляски. Потом мы начали плавно снижаться, слегка покачиваясь, словно поплавок. Луч опустил нас в приемный кокон, и тамошние офицеры – морщинистый джентльмен почтенных лет, которому давно пора было в отставку, и юный стажер, взирающий на своего начальника с тщательно изображаемым благоговением, – открыли капсулу, откинули крышку и помогли нам выбраться. Мы подписали бланки о прибытии, используя фальшивые имена, подождали, пока старший офицер перепишет номера билетов в учетную книгу (юноша нетерпеливо заглядывал через его плечо, но не мог полностью скрыть скуку), и двинулись в путь.

Из приемного кокона мы спустились в длинный служебный туннель, освещенный лампами дневного света, а оттуда перешли в главный вестибюль здешнего вокзала. Я нашел стойку обслуживания пассажиров и навел справки о багаже, который день назад отослал сам себе из Сан-Франциско. Мы зашли там в спортивный магазин, купили полный комплект арктического снаряжения, упаковали его в два ящика и отослали от Кеннета Джекобсона Кеннету Джекобсону – имя, которым я сейчас пользовался, – в Кантвелл, до востребования. Я предъявил квитанцию об оплате и подождал, пока местный служащий сравнит подпись на квитанции с подписью на билете. Когда клерк убедился, что все в порядке, он вынес наш багаж. Мы взяли по ящику и пошли к стоянке такси.

На улице мело. Ветер завывал, как стая голодных волков, и нес с собой снег. Снег налипал на оконные стекла и образовывал сугробы под стенами.

Дежурный офицер на ракетоплане был совершенно прав. Кантвелл был царством холода и снега. А главенствовал здесь ветер. Но, несмотря на все это, Кантвелл обладал несомненным очарованием, особенно для тех, кто в детстве зачитывался рассказами Джека Лондона.

Мы спустились к месту парковки автоматических такси и обнаружили там всего одну четырехместную машину. Прочие были разобраны другими пассажирами.

Я открыл заднюю дверцу машины, поставил внутрь свою сумку и повернулся к Нему. В то же мгновение рядом с нами остановилось другое такси и распахнуло дверцы.

– Быстро! – приказал я Ему, схватил его ящик со снаряжением и закинул на заднее сиденье вслед за своим. Из второго такси вышел высокий, элегантно одетый мужчина. Он оттолкнул нас, чтобы пройти к лестнице, и даже не потрудился извиниться. Впрочем, мне это было безразлично, лишь бы он побыстрее убрался и оставил нас в покое. Но не тут-то было. Он поднялся на пару ступенек и вдруг остановился так резко, словно ему вогнали нож под ребро. Потом он развернулся, открыв рот и нащупывая оружие под своим стеганым пальто.