Елена Хаецкая - Космическая тетушка

Наконец один человечек прервал очарование, решительно вступив с Бугго в контакт. Это была девочка, намного младше Бугго, откуда-то из Люксео. На ней было красное, до земли, платье, а волосы заплетены в мелкие косички и завязаны в петли, так что девочка уподоблялась сумочке с ручками на макушке. Эта незнакомая малышка смело засунула палец себе в нос, сильно оттопырив тем самым ноздрю, и уставилась на Бугго. «Это все происходит на самом деле, – подумала Бугго в смятении, – это реальность. Она меня видит. Другие, возможно, и нет, а она видит». Девочка вынула палец из носа, покачала головой из стороны в сторону, что-то цвиркнула на своем детском наречии и убежала. Бугго сжала и разжала пальцы, прогоняя оцепенение, потом попробовала сделать шаг.

И тут на нее налетел отец, а с ним – какой-то человек, почти белый (с кожей как у червяка, с содроганием подумала Бугго). Отец обнимал этого незнакомца за плечо и тискал его форменную куртку, а тот хмыкал и предлагал вместе выпить.

– Мой первенец, – представил дед тетю Бугго.

Целый миг темные, зеленовато-коричневые глаза хедеянца смотрели в белые, с прыгающими от волнения зрачками глаза девочки. И хотя перед ней был всего лишь человек, уязвимый и смертный, взгляд этих чужих глаз, из души в душу, напрямую, минуя преграды плоти, показался ей едва ли не ужаснее встречи с открытым космосом.

Незнакомец улыбнулся, моргнул, выговорил какую-то пустую приветливую фразу, и очарование разрушилось, оставив по себе только зарубку в памяти девочки. И все трое вошли в бар.

Там оказалось совсем не так, как представлялось снаружи: уютно и забавно, как если бы все посетители вдруг волшебным образом очутились внутри игрушечного электрокамина. Вокруг тихо мерцали теплые огоньки и все напоминало о том, что здесь-то звездные волки, несомненно и однозначно, дома, среди знакомых предметов, какие найдутся в каждом жилище. Дед взял для всех троих легкое полпиво. Мужчины почти не обращали на Бугго внимания – вполголоса разговаривали между собой о чем-то незначительном. Потом чужак купил девочке конфеты. Бугго любила сладкое. В память о том вечере она сохранила фантики. Один, весь истрепанный, она вложила в тетрадь, где начала свои записки (пользуясь соседством наших комнат, я вскоре сделался первым их читателем).

«Императрица Эхео» бесследно пропала – потерялась среди галактик. Никто так и не выяснил, что с нею случилось. Это придало завершенность первому прямому прикосновению тети Бугго к космосу. Она исследовала, сколько смогла, свою душу и обнаружила там достаточно сил, чтобы выйти навстречу вселенной и встретить там прямой и страшный взгляд незнакомца – то самое, пугающее, обнаженное, не имеющее пределов.

Дед не противился желанию первенца поступить в Звездную Академию – напротив, всячески этому содействовал.

Оказавшись в числе курсантов в основном благодаря протекции (дед, разумеется, и там отыскал двух фронтовых товарищей и несколько дней одурял их воспоминаниями и домашней наливкой), Бугго училась спустя рукава, по нескольку раз пересдавая экзамены, и в конце концов получила назначение на тихоходный грузовой корабль, возивший древесину с Эльбеи в Шестой и Третий сектора, на Хедео и Лагиди, а оттуда – медь и сахарную свеклу.

Корабль назывался «Ласточка» и был когда-то военным, но очень давно. Остались орудийный отсек, оружейный склад (превращенный в обычный грузовой трюм); в рубке сохранилось место боевого штурмана. Имелась даже панель с мониторами наведения и сильно запыленная голограмма красавицы в шляпе с букетом и птицами, принадлежавшая одному из штурманов былого – их имена, процарапанные иглой циркуля, до сих пор читались над столом в маленькой кают-компании.

Летная специальность Бугго значилась в дипломе «навигатор»; однако назначение на «Ласточку» многое меняло. Строго говоря, для старенького сухогруза, который вот уже девятнадцатый год совершал одни и те же рейсы на небольшие расстояния, не требовался даже обычный штурман. Поэтому Бугго, еще не ступив в рубку вверенного ей корабля, уже нацепила капитанские нашивки. Ее обязанности были немногочисленны и однообразны. В начале рейса она должна была сообщать маршрут бортовому компьютеру и распределять вахты, на которых дежурные офицеры будут бессовестно спать.

В подчинении Бугго теперь находились: грузовой помощник Караца, младший навигатор (он же офицер связи) Хугебурка, повар (он же судовой медик) по имени Пассалакава и восемь человек курсантов.

Караца был долговяз и морщинист; во всяком подозревая наклонность к расхитительству, он отличался угрюмым характером и на любое, самое несущественное замечание оскорблялся тяжело и безмолвно. Однако этому человеку не нашлось бы равных в общении с докерами в портах Лагиди и особенно Хедео, где сильны были, помимо обычного воровства и лени, расовые предрассудки.

Пассалакава был северянин из Люксео: жирный, с иссиня-черной кожей, лысый, вечно засаленный и шумный. Он начал знакомство с новым капитаном с того, что уронил на нее масляный пирожок, из которого немедленно высыпалась на новенькую форму Бугго мясная начинка. Пассалакава был никудышный повар, а врачом считался лишь потому, что хранил у себя в каюте медикаменты; однако из торгового флота его не списывали, поскольку замены Пассалакаве на «Ласточку» не находилось.

Младший навигатор Хугебурка встретил Бугго в порту, когда та, хрустя свежей, только что со склада, летной курткой с неразглаженными стрелками, взволнованно шагала в сторону торговых причалов. Когда он выскочил из-за угла и преградил ей дорогу, она испугалась и не сразу смогла взять себя в руки даже после того, как незнакомый офицер отсалютовал и представился. Он сделал это таким грустным, почти безнадежным тоном, что Бугго охватили дурные предчувствия.

– Старший навигатор Бугго Анео, – не без усилия выговорила она наконец. – На должности капитана «Ласточки».

– Значит, это вы, – вздохнул Хугебурка. – Позвольте проводить вас на корабль.

Хугебурка был старше Бугго лет на десять. Худой и невысокий – хоть и выше Бугго почти на полголовы, – с ранними морщинами у глаз и рта, он выглядел пообносившимся, потертым, как вернувшиеся из похода брюки.

Хугебурка был неудачником. Несколько раз его отдавали под суд и понижали в должности.

Впервые это случилось из-за женщины. Тогда Хугебурка – такой же новенький, похрустывающий и полный надежд, как Бугго, – получил свое первое назначение: вторым штурманом на «Гордость Гэтао», прекрасный боевой корабль. Поскольку война закончилась, «Гордости» предстояло блистать на парадах и демонстрировать свои стати и выучку офицеров во время маневров, а ее команде – мирно обрастать чинами.