Глен Кук - Дракон не спит никогда

Он секунду помолчал.

– В этой истории с крекеленом чем-то пахнет. Боюсь, за ней стоит какой-то Дом.

– А стали бы они затевать бунт против самих себя? – возразила Миднайт. Насколько Янтарная Душа была таинственна, настолько Миднайт была наивна.

– Стали бы, и затеяли. Энхерренраат родился из жадной горячечной мечты Шолота и Мерода. И мечта обернулась кошмаром. Шолот и Мерод платят до сих пор. Ярость Стражей явила такой поучительный пример, что с тех пор ее пока не провоцировали, но вселенная рождает дураков в числе, превосходящем воображение.

Что-то тронуло внешнюю стену, попробовало дверь. На самой грани восприятия поплыл запах – как электрическое предвестие перед грозой. Послышался шелест и звуки, которые можно было принять за шепот – какая-то тревога, начавшаяся с приходом Миднайт. Она росла, пока темнота, подобно слизи, заполняла пространство между десятью тысячами опор Нижнего Города. Теперь снаружи была полная ночь. Создания тьмы вышли на охоту.

Одна стена застонала и накренилась – на нее навалилось что-то тяжелое. Кладка выпячивалась, покрываясь сеткой трещин. Они ширились, перекрывались, приобретали коричневый цвет поднесенной к огню бумаги.

В них что-то просачивалось и капало вниз. Оно было цвета крови.

– Ничего себе! – сказал взбешенный Панцирь. Янтарная Душа положила на выпуклость паучьи пальцы. Комнату заполнила псионическая тьма, зловещий призрак угрозы, стучавшийся в стену. Раздались приглушенные вопли – и тишина.

– Играют в страшилки. С их сумасшествием они могут выйти за грань игры. Мы завтра посовещаемся с остальными. Что-то надо сделать.

В Мерод Скене было одиннадцать Неприкосновенных. Никто из них не поддерживал Конкорд.

Панцирь обернулся к Миднайт:

– Как там лорд Аскенасри?

– Все еще жив. Он слабеет, но воля его по-прежнему стальная. Скоро его с нами не будет. Я танцую для него раз в неделю. Других желаний у него больше нет.

– А когда ты теперь будешь для него танцевать?

– Завтра вечером.

– Он меня помнит?

– Иногда он о тебе спрашивает.

– Спроси, согласен ли он меня видеть. Скажи, что я готов получить плату.

– Если мы выживем сегодня.

Она дрожала, робкое создание.

– И сегодня, и еще долго, – обещал Панцирь. – И Конкорд переживем. Я должен. Много еще чего я должен сделать раньше, чем уйду.

5

…Затихающий всхлип. И резкое «дзинь!».

Джо Класс втянула в себя холодный запах лекарств и машин, открыла глаза. Она ощущала бодрость, любопытство и чуть-чуть – нетерпение. Что будет на этот раз? Разогрев – это как проснуться утром, когда знаешь, что день будет интересным.

Сколько она спала?

Да это и не важно. Ничего не изменилось.

Как всегда, мелькнуло ощущение тревоги, когда воздух стал влажным и горячим. Стены ячейки вдавились. Крышка запотела. Джо пальцем написала на ней неприличное слово.

Крышка отскочила. Вокруг простиралась знакомая белизна комнаты разогрева. Сколько раз она уже здесь просыпалась, глядя в небо из кабелей и труб? И не вспомнить.

Клубами ворвался в ячейку холодный воздух.

Так что теперь? Новый Энхерренраат? Мелькнула тень страха. В тот раз она погибла. С тех пор это ее преследовало, хотя инкубатор ее восстановил.

Иногда она думала, что гибель приснилась ей в ячейке, хотя она никогда не могла, пробуждаясь, вспомнить другие сны.

Над ней проплыло чье-то лицо.

– На построение, солдат!

Ни тени облегчения, что нашли ее живой, а не черно-синей мумией. Вообще никакого выражения на этом лице. К следующей ячейке и следующей проверке.

Джо выпрыгнула наружу, наполненная жизненной силой. Из соседних ячеек уже выскакивало ее отделение, все голые, как она сама. Шайгон уставился на нее с очевидными мыслями.

– Смотри у меня, солдат!

– Смотрю, сержант, смотрю.

Он приподнял пушистую бровь.

– Потом. Может быть. Если будешь хорошим мальчиком.

Она сосчитала головы. Все здесь.

– Пошли.

Ячейки поползли обратно в хранилище. Отделение пошло за Джо, на ходу обмениваясь обычным бормотанием и шуточками. Клари и Скват держались за руки. Сон во льду не изменил их отношений. Ее глаза оглядывали старых товарищей в поисках знакомых шрамов. По гладкой коже можно было судить, сколько они проспали на этот раз.

Все оделись в свободную корабельную форму и получили личное имущество. После одевания и осмотра Джо провела их в центр инструктажа. От разбуженных ранее отделений поступали новости дня.

– Военачальником теперь Ханавер Стрейт.

– Тот, что был начальником штаба? А какой сейчас год?

– Сорок третий год Обожествленного Кола Мармигуса. А Стрейта тоже выбрали Диктатом.

– Одного из живущих? Я-то думал, что первым делом для этого нужно быть Обожествленным.

Беззвучный смех.

Мармигус – Обожествленный? Да, много времени прошло. Последний раз, когда их будили, он только-только стал начальником техники.

– Медленно же время шло.

– Спорить могу, рутинная подчистка, сержант. Смотри, никто не спешит.

– Корабль в готовности. Красная-один, Хейк.

– Зато никого не будили, кроме пехоты. Где-то кто-то пролил молоко, а нас зовут подтирать.

Перед входом в амфитеатр Джо остановилась:

– Разговорчики, отделение!

В зале, куда они вошли, могли разместиться тридцать тысяч. Кивая знакомым солдатам, ребята Джо нашли свободные места и уставились в ожидании на своих офицеров. Над сценой большими строгими буквами был начертан девиз: «Я – Солдат». Такой же висел над каждым выходом с территории Военного экипажа. Он же был в наплечной эмблеме каждого солдата и офицера, окружая римскую цифру VII, наложенную на карикатурное изображение воительницы – бегущей обнаженной женщины, которая, на взгляд Джо, мало имела отношения к войне.

Вот поместить бы там мускулистую бабу-головореза вроде нее самой: приземистую, с крысиным хвостом волос и окровавленным топором в руке. Больше было бы похоже на правду.

Люди не отворачивались, когда Джо Класс проходила мимо, но это не могло ее убедить, что она не так уж некрасива.

Посадочный модуль приземлился. Джо тяжело спрыгнула в красноватый день П. Джексоники-3. Прав был Хейк – подчистка чужого мусора. Оборотень-крекелен, Тон его возьми!

Она посмотрела на Шолот Варагону. Та была похожа на внешний порт любого другого мира Канона, где правит какой-нибудь Дом. Все Дома так чертовски консервативны, что от стандартного проекта не отклоняются никогда. Хочешь видеть что-нибудь другое – поищи в мире, где нет правящего Дома.