Ржавое поле - Максим Владимирович Анкудович
Поднявшись, вслед за отцом, по скрипучему крыльцу, Мирон оказался на веранде, где было положено оставить обувь. Толстая деревянная дверь, ведущая в дом, открывалась с громким скрипом. Войдя в дом, Мирон увидел деда Егора, сидящего у печи. Он был чисто выбрит и одет в свитер поверх рубахи. На ногах у него были надеты валенки, а на выцветших синих штанах были заплатки на коленках. Дед начал вставать чтобы поприветствовать гостей. Но бабушка быстро усадила его назад.
– Сиди – строго сказала она.
– Да че уж. Не развалюсь поди! – попытался возразить тот.
– Сиди! – повторила бабушка Поля. – Он совсем плохой стал. – сказала она, повернувшись к гостям. – Не помнит уж ничего. Ноги болят, Спина болит. Гастрит этот, будь он не ладен.
– Ну, положим, ноги и правда болят. Но все что нужно я помню. Чего ты наговариваешь? – заворчал дед.
– Да? Кто это тогда? Как звать? – спросила бабушка показывая на Валерия.
– Валера, как не знать то! Зятек! – бодро ответил дед.
– Ух, еще бы ты собутыльника забыл своего! – сказала бабушка. – А внука как? Помнишь?
– Помнишь?! – передразнил ее дед. – Миша его зовут.
– Ну вот, балда. Мирон его зовут, Мирон! С ним то ты не пил, вот и забыл. – бабушка уперла руки в бока с победным видом.
Мирон с отцом от этой сцены так рассмеялись, что у них начали течь слезы. Дед же, нервно жевал губами и мял в руках подол свитера.
Заметив это, Мирон подошел к нему и наклонившись приобнял.
– Привет дед, как жизнь? – спросил он.
– Да как у нас жизнь? Хорошо! – немного успокоившись сказал дед Егор.
Деда, Мирон, не видел уже очень давно. Бабушка приезжала к ним каждый год, а дед безвылазно сидел в деревне. «Чего мотаться?» говорил он всегда. Вот и получается, что виделись они больше десяти лет назад. Дед, будь он здоров, конечно, захотел бы приехать на похороны дочери, но везти его было слишком хлопотно, бабушке пришлось оставить его на попечения соседки и ехать одной.
– Привет, Егор Петрович! – сказал Валерий и крепко пожал деду руку. Дед радостно тряс руку зятя и не спешил отпускать ее.
– Так, поздоровкались и хватит. – сказала бабушка Поля. – Все за стол. Ребенок голодный.
Пока все рассаживались, Мирон вспомнил, что оставил в машине ноутбук, и под недовольное ворчание бабушки вышел во двор.
Когда Мирон спускался с крыльца, он увидел, как к их калитке подошла высокая девушка с огромной лохматой собакой, что терлась о ее ноги. Девушка наклонилась над калиткой, чтобы откинуть крючок, на который та была заперта изнутри, и, Мирон, сквозь широкий ворот футболки, увидел ее загорелую, покрытую веснушками ключицу. Девушка вошла во двор, не поднимая головы и чуть было не врезалась в Мирона. Остановившись в последний момент.
– Ой – сказала она. – Ты кто?
Голос у нее был низкий и хрипловатый, русые волосы собраны в пучок на голове и схвачены резинкой. Верхняя губа вздернута, а большой широкий нос и щеки были усыпаны теми же веснушками. Они стояли так близко друг к другу, что Мирон смог почувствовать легкий запах земляники, исходящий от нее.
– Мирон я – промямлил Мирон в ответ.
– А. – сказала девушка. – Бабу Полю позови.
Мирон быстро вернулся в дом за бабушкой.
– Баб, там какая-то девушка тебя зовет. – сказал он.
– Это Сонька, за молоком пришла. На, ей отнеси. – сказала бабушка, и передала Мирону трехлитровую банку, полную молока. Банка была тяжелая и теплая. – Да быстрее давай. Еда стынет уже.
Мирон выбежал с банкой в руках во двор. Соня стояла там со своей огромной собакой у ног и длинными тонкими пальцами чесала ей шею.
– Вот. – Мирон протянул ей банку.
Девушка раскрыла перед ним капроновую сетку, и Мирон опустил банку в сетку.
– Спасибо. Пока, – сказала Соня.
– Стой. – сказал Мирон.
Соня остановилась и с интересом смотрела ему прямо в глаза. Мирон понимал, что ему нужно что-то сказать, но никак не мог придумать что. Он просто смотрел в большие серые глаза девушки и молчал. Когда молчание стало неприлично долгим, Соня развернулась и вышла через калитку на улицу. Ее огромная лохматая собака поспешила за ней.
– Как её зовут? – крикнул Мирон ей вслед.
– Что? – переспросила Соня.
– Как её зовут? – повторил Мирон, указывая на собаку.
– Собака.
– Прикольно.
– Ага. Ну пока. – и Соня со своей собакой по кличке «собака» скрылись за поворотом улицы.
На обед бабушка приготовила для внука всё. Тут был и суп с фрикадельками, и вареная картошка, присыпанная укропом, соленые огурцы и помидоры, крабовый салат, нежнейшая курочка из духовки с яблоками, сыр, колбаса, ватрушки и апельсины, и даже консервированные ананасы. Бабушка сетовала на то, что картошка за зиму подряхлела и совсем не вкусная, но Мирон не помнил, когда в последний раз он ел с таким удовольствием. Все было очень вкусно и очень сытно. Когда Мирон, наконец, вырвался из-за стола он почувствовал, что ремень стал сильно давить ему на живот и пришлось ослабить его на две (ДВЕ!) дырки. И все равно бабушка была недовольна и ворчала, что он «совсем ничего не поел».
Усевшись на диване перед старым кинескопным телевизором JVC, Мирон взял в руки телефон и с тоской посмотрел на букву «Е» в правом верхнем углу экрана.
– Тут сеть не ловит – сказал он.
– Как не ловит? – удивилась бабушка. – У меня все ловит. Три палки все время показывает.
– Связь есть, интернета нет. – пояснил Мирон.
– Интернетом не пользуемся. На почте есть интернет. Ой, там такая девочка хорошая работает, Настя, ровесница твоя, подружись с ней, хорошая девочка. – сказала бабушка Поля.
Пока бабушка объясняла Мирону как добраться до почты, отец с дедом решили, что встречу нужно обмыть.
– Я сбегаю за бутылочкой? А, Полина Николаевна?
– Ох, вы алкаши окаянные, не можете сидеть без бутылки своей проклятой? – заворчала бабушка. – Ладно. Но только одну. А то мой опять упьется. Он как выпьет, так ему гулять надо. Я потом ищи его по всей деревне. Стыдоба!
– Да нам и одной много будет. Мы чисто символически. За встречу. Заодно Мирону покажу, где почта. Пошли, сын.
Когда Валерий был уже в дверях бабушка окликнула его.
– Мне красненькой возьми тогда. Тоже за встречу выпью с вами.
– Будет сделано, Полина Николаевна. – ответил Валерий. Он задержался на пороге что-то вспоминая. – Кстати. У вас в деревне никто не пропадал? Нас на въезде мент остановил, спрашивал не видели ли мы кого.
– Это Володьку-маньяка ловят. – ответила бабушка.
– Маньяка? – переспросил Мирон. – Какого маньяка?
– Да был
