Валерий Брусков - Забытая Игра
Ло не стал обыскивать последний труп, так как искать на нём было, собственно, и нечего: несколько десятков пуль превратили верхнюю часть тела бака в красное месиво из мяса, костей и ткани куртки. Ло только традиционно вынул из чужого подсумка запасные обоймы для автомата, и отстегнул от него не до конца использованную. И тут Ло ничего не смог с собой поделать — никакая сила не заставила бы его сейчас бросить хотя бы одну обойму. Он прекрасно знал цену каждой пуле…
Ло стоял над трупом и не знал, куда его деть. До камней было далековато, и дотащить до них убитого волоком, да ещё в гору, Ло просто не сможет. Он побродил кругами по холмам и неожиданно обнаружил большую, глубокую нору.
Обрадованный находкой, он вернулся к убитом, навесил на себя трофейное оружие, взял бака за ноги, и, гремя металлом, поволок его к норе.
Положив бака на её краю, он нагнулся и вытер свои окровавленные руки о короткие шорты врага, потом стволом автомата спихнул труп в дыру в земле.
Тело перевалилось через край и, мёртво взмахнув руками, исчезло.
Ло один за другим бросил туда же оба разряженных автомата, и прислушался.
Из норы раздалось злобное рычание: хозяин был явно недоволен визитом непрошеного гостя.
Ло вернулся к тому месту, где прежде лежал убитый и принялся ботинками сгребать землю на красное кровавое пятно.
Тут он вдруг вспомнил о разбитом шлеме первого бака. Он осталась лежать в камнях.
Ло громко и с чувством выругался. Некоторое время нежелание идти яростно боролось в нём с необходимостью. Необходимость одержала верх, и он торопливо полез по склону, понимая, что в его положении не может быть мелочей, и мысленно ругая себя за неожиданное слабоволие.
Подобрав шлем, он размахнулся и сильно бросил его в сторону норы, сладострастно глядя, как он, подпрыгивая и кувыркаясь, с шумом летит вниз, пока не остановился.
Подойдя к нему, Ло поднял его и стал на ходу рассматривать.
Две его пули прошли по касательной, и срикошетили, оставив глубокие вмятины, а вот третья, расколов шлем, нанесла баку тяжёлую рану в голову, очевидно, парализовав нижнюю часть его тела. Было просто удивительно, как это бак не умер мгновенно от такого увечья: на внутреннеё части шлема Ло обнаружил прилипшие к амортизирующей прокладке серые комочки мозгового вещества…
Подойдя к норе, Ло швырнул в неё и шлем.
Нора ответила рёвом.
Ло предусмотрительно отошёл, выставил вперёд автомат и передёрнул затвор.
Из норы доносились ворчание и возня сразу нескольких животных: милая семейка занималась неожиданным обедом.
Ло отошёл от норы подальше и огляделся на местности.
Вокруг него был всё тот же уныло-серый, безжизненный пейзаж, над которым висело тоже серое, непроницаемое небо с очень протяжённым слоем почти сплошных облаков, в котором можно было спрятать любое количество боевых дирижаблей…
Ло окинул взглядом гряду. Там, в котловине, остался штабель с телами его товарищей, но он не мог вернуться туда даже для того, чтобы проститься с ними. Нужно было уходить отсюда как можно быстрее, и как можно дальше. Есть запас сухого пайка, который можно растянуть. Есть вода в своей фляжке и в трёх, взятых у убитых врагов. На всём этом можно продержаться какое-то время, и добраться хотя бы до ближайшего оазиса. Пока Ло жив, оставалась вполне реальная возможность как-то известить своих о гибели десанта, и о новом оружии баков. Смерть Ло означала бы и будущую гибель ещё десятков и сотен его соплеменников, не знавших о дирижаблях, которые не фиксируются радарами.
Ло повесил оружие поудобнее, сориентировался по магнитным силовым линиям планеты, и пошёл на север, часто озираясь по сторонам.
* * *Несколько фиксированных периодов времени он шёл, не останавливаясь, стараясь уйти подальше от котловины и возможной погони. Когда силы кончились, и он почувствовал, что скоро упадёт, Ло достал из кармана энергетическую таблетку и проглотил её.
Он постоял на дрожащих ногах, потом силы ручейками стали втекать в него, и он снова пошёл вперёд.
* * *Ещё через несколько периодов он увидел впереди что-то вроде скал, и решил сделать там серьёзный привал.
До ориентира оказалось дальше, чем он предполагал вначале: видимо, от усталости, его глаза сами стали перестраиваться на увеличение.
Ло добрался до скал вконец обессиленным, так и не позволив себе проглотить ещё одну тонизирующую таблетку. Последние шаги дались ему с немалым трудом, уже на одной воле. Ло облегчённо ткнулся в шершавую поверхность скалы; глаза заливал пот; сердце, казалось, билось о рёбра, больно царапаясь об их острые кромки.
Немного отдышавшись, Ло пошёл вдоль стены, пока не наткнулся на широкую трещину в ней. Он сунулся было внутрь, но тут же отпрянул, услышав предостерегающее рычание. Из расщелины на него со злобой смотрел лохматый глазастый зверь с ощеренной клыкастой пастью явного не вегетарианца. Зверь поднялся на длинных ногах и рявкнул.
Ло взялся было за автомат, но передумал и достал из кобуры испытанный в бою пистолет.
Уловив движение пришельца, зверь яростно зарычал, и, разинув пасть, присел для прыжка…
Ло быстро поднял пистолет и трижды выстрелил в эту широко распахнутую пасть.
Зверь с воем высоко подпрыгнул, плашмя упал на землю, и задёргался всем телом, разбрызгивая по сторонам фонтаном бьющую из пасти кровь.
Ло отпрянул от входа, дожидаясь конца агонии.
Когда возня стихла, он без разведки пролез в расщелину, не сомневаясь в своей точности.
Зверь обладал редкостной живучестью. Несмотря на огромную потерю крови, он был ещё жив. Увидев Ло, он с трудом оторвал от земли сильно отяжелённую близкой смертью голову, и, глядя на него затуманенными мукой, уже почти не видящими глазами, ощерил свои острые клыки. Выпавший наружу длинный окровавленный язык слабо шевельнулся. Из пасти вырвался тихий то ли хрип, то ли стон. Зверь судорожно выпустил из передних лап кривые острые когти и, напрягая все оставшиеся силы, вытянулся всем своим гибким телом, пытаясь достать Ло.
Что-то промелькнуло в круглых красных глазах. Зверь глубоко вздохнул, закрыл их, и опрокинулся на бок. По его телу пробежала короткая прощальная судорога жизни, и всё кончилось.
Ло с сожалением забросил в глубину расщелины бесполезный теперь пистолет, отстегнул от пояса и послал ту да же его кобуру. Потом он снял с себя гранатомёт и автомат и обессилено сел на землю, прислонившись спиной к скале. Усталость навалилась на него тяжёлыми глыбами, и он почти мгновенно заснул…
* * *…Ло не знал, долго ли он проспал. Проснулся оттого, что сильной судорогой свело правый бок. Он лежал на этом боку, неудобно скособочившись, но так и не выпустив их рук оружие.
Ло попытался сесть и застонал от боли. Некоторое время он лежал неподвижно, ожидая, когда в теле растворится онемение, потом стал очень осторожно садиться.
Боль медленно покидала тело, бок потихоньку отходил. Ло положил автомат на колени, залез левой рукой к себе под скафандр и помассировал достающий бок.
Кожа почти ничего не чувствовала и Ло пришлось довольно долго растирать её, пока по ней не побежали долгожданные мурашки.
Он ещё немного посидел и, держась руками за стволы оружия, встал на ноги. Прежде чем уйти, он в последний раз оглянулся на убитого им зверя. Тот лежал у стены и по нему уже ползали насекомые.
Что-то в позе зверя показалось Ло немного странным. Он повесил оружие за спину, перешагнул через труп, и за пышный хвост оттащил тело вглубь расщелины.
…Это было логово. На земле лежали пятеро маленьких, видимо, только родившихся детёнышей. Мать погибла, защищая их, и сама же в агонии раздавила…
— «Мать тут, а где же тогда отец?..» — Ло озабоченно выглянул из расщелины.
Равнина вокруг была пуста. Ло обошёл скалы, перевесив на грудь автомат, но никого поблизости так и не увидел. Отца или не было, и самка щенилась в одиночестве, или он ещё не возвращался с охоты. Ло в последний раз оглядел дальний горизонт и по своему внутреннему биокомпасу снова пошёл на север, на ходу проглотив пищевую таблетку.
* * *Через два его хронометрических дня равнина кончилась и началась пустыня. Ло упорно шёл на север, стараясь не сбиваться с магнитного ориентира, шёл туда, где, как он хорошо знал, были оазисы, деревья, трава и вода — всё то, что ему пока компенсировали не беспредельные количеством таблетки, сухой паёк и фляги с водой. Иногда ему мерещились родные пейзажи планеты-дома, он забывался и сбивался с маршрута. Однажды, очнувшись после такого усталого забытья, он с неудовольствием обнаружил, что вообще идёт в обратную сторону… Тогда он позволил себе сесть прямо в песок и полчаса отдохнуть.
