Александр Гейман - Инна, волшебница

А Инна легла досматривать седьмые сны. Сначала она ещё размышляла, правильно ли она вспомнила про дневной разговор с Усихиным. Инна припомнила, что, когда он приперся, она заваривала чай. А когда она уходила за хлебом, то как раз подумала, что надо будет это сделать. А потом пришла, и чай был заварен, она ещё немного удивилась, что забыла, когда это успела. Значит, все так и было, она находилась сразу в двух местах. "Выходит, я и это умею", сквозь сон подумала Инна. А потом ей тоже что-то пригрезилось как будто бы мелькнуло лицо Антонина, большой фонтан в дворцовом саду, Инесса... Но был ли то обычный сон или она добралась до Теи - Инна уже ни в

чем не была

уверена.

Инесса

ни в чем

не была уверена, когда впервые встретилась с Инной в Тапатаке. Конечно, та не была её двойником, их сходство было слабым, разве что как у сестер в отдаленном родстве. Но, стало быть, это отдаленное родство все-таки имелось. Какое же? Это было загадкой. Возможно, разгадка ничего не значила, ни для Инны, ни для Инессы, ни для Антонина, ни для Тапатаки мало ли какой отголосок невесть каких событий давно завершенного прошлого. Но Инессе почудилось нечто иное, большее, а феям так просто ничего не чудится. А уж в душе Инны она все читала с легкостью - глупенькая девушка, не давая себе в том отчета, успела влюбиться в Антонина. Хуже того, Инна считала, - опять же, не сознавая того, - что и Антонин к ней неравнодушен зачем, мол, иначе он бы к ней заявился и пригласил к себе в Тапатаку и все такое прочее. Будь Инна теитянкой, то все это оставалось бы личным делом Инны и Антонина, но все было сложнее.

Фея Инесса и сама не знала, может ли Инна стать избранницей Антонина, вряд ли, - похоже, брак вообще не судьба принца Антонина, на то были самые твердые знаки, а уж тем более - т_а_к_о_й брак. А Инна Инессе нравилась, чувствовала, чувствовала она в ней что-то близкое, и ей хотелось как-то смягчить то разочарование, что - как того избежать - ждало Инну, узнай она больше о пути Антонина. Инна ведь совсем не знала его. "Ты понимаешь, делился Антонин с Инессой, - она обо мне совсем не то думает. Каждый раз, как я к ней заглядываю, она подстраивает так, что я делаю всякие шалости. В прошлый раз перекраивал чертеж их мира и поменял местами пару столиц положим, всего на десяток минут, но все равно, тамошнего географа чуть не хватил удар. Ну, конечно, я не против, почему не пошутить, но это уж совсем такое мальчишеское озорство. Видишь ли, её мужчина - это скорее ребенок, этакий мальчишка-шалун лет десяти". "Наверное, это потому, что мама растила её слишком строго, и она не наигралась в детстве", - предположила Инесса. "Да, да, - согласился Антонин. - Ее немного задавили серьезностью и послушанием. Мальчики это не слишком любят" - они говорили про то, что психолог Темкин назвал мужским началом в Инне, и если бы она слышала этот разговор её теитянских друзей, то поняла бы, что Темкин не так уж попадал пальцем в небо с этим своим "анимусом", ведь Антонин в мире Инны представал во многом таким, каким умела его видеть Инна - можно сказать, проказничал не так он, как она сама.

Но все же Инна как-то была связана с Тапатакой, важней того, она успела понравиться тапатакцам, и важней того, Инесса испытывала некое загадочное личное участие к делам молоденькой несмышленой земной ведьмы. К тому же, что-то странное происходило в том нескладном мире, какие-то загадки возникали на каждом шагу. Вот и Юма, главная надежда Инессы, озадачила её да и всю Тею. Ей удалось, уже при втором посещении, и разыскать своего ведомого, и даже открыться ему. Правда, в отличии от Инны, он видел, но не слышал Юмы, но это было поправимо, Юме удалось вытащить его в Тапатаку, хоть и ненадолго. Но этот земной художник утверждал, что он не рисует и вообще это не умеет, хотя на стенах его жилища были картины и среди них - рисунок Теи. Возможно, Юма что-то не поняла? Или произошла какая-нибудь ошибка?

Из-за всего этого у Инессы созрело решение самой выбраться в этот трудный мир и попробовать помочь - Юме, Инне, Антонину и Тапатаке. Неожиданности подстерегали её и тут. Она только-только начала совмещение сияний, перешла с красно-пурпурного на желто-зеленое, а потом на сине-зеленое, как к ней заявился маленький народец. "Инесса, - заявил предводитель, - мы знаем, что вы ищете. Мы можем помочь тебе. Но услуга за услугу". "А что вы хотите?" - спросила Инесса.

(Из Новой хроники Тапатаки)

6. ИСКРЫ: ИЗ ШЕРСТИ ЧЕРТА И В ГЛАЗАХ ЗВЕРЯ.

ЮМА. САША ПЕСКОВ. ЮМА.

- Ю-юма! Да проснись ты! Юма! - Туан звал её, заглядывая в круглое окошко с ветки сребролистого клена.

Юма осторожно поднялась в своем гамаке и отвечала шепотом:

- Тише, Туан! Девочки спят. Зачем ты меня будишь в такую рань?

Туан тоже понизил голос:

- Просто я, наверно, до вечера пробуду с принцем Антонином, вот и решил узнать, придешь ты сегодня на урок к Кинну или нет. А может, Антонин возьмет меня на пару дней с собой в крепость.

- Тогда подожди! - сонливость Юмы сразу пропала. - Я сейчас вылезу. Погуляем до завтрака, хорошо?

Она просунулась в окошко и перебралась на ветку, где сидел Туан.

- Не ругайся, - тихонько извинилась она перед кленом.

- Я? Почему? - вытаращил глаза Туан.

- Да нет, не ты! - тихонько засмеялась Юма. - Это дерево ругается, что мы по нему лазаем. Ночью оно обязательно приснится и будет ворчать. Ну, не сердись, мы же легкие, мы осторожно! - Юма погладила серебряные листья и обратилась к Туану: - Ты хотел мне что-то сказать?

- Я просто хотел узнать, ну, про твое путешествие, а то меня тогда не было. Кинн сказал, что ты подружилась со снегом. У тебя все получилось, да?

Юма понимала, что Туан, скорее всего, уже знает про её вылазку в Срединный мир от Кинна, но тем приятней ей было внимание мальчика.

- Давай сходим к Тейке, - предложила она.

Под утреннее щебетание птиц они шагали по дорожке, на каждой плитке которой была выложена какими-то блестящими камешками огромная бабочка. Дорожка была не простой - если угадать, с какой скоростью идти, то все бабочки сливались в одну, и эта бабочка начинала махать своими радужными громадными крыльями, а потом начинало казаться, что ты вместе с ней отрываешься от земли и взлетаешь в небо. Юма пробовала, и несколько раз она действительно поднималась и улетала, только не на так долго, как в тот раз с Инессой. Но Ай, юма восьми старших девочек, говорила Юме, что она скоро научится. Утром, вот под таким розово-голубым свечением Юме особенно нравилось это пробовать. Но сейчас она была слишком занята разговором с Туаном и едва замечала шевеление радужных крыльев на плитах тротуара.

- Знаешь, у меня не так уж все и получилось, - призналась Юма. - Он меня то слышал, то нет. Этот волшебник из Алитайи. И он, по-моему, совсем не похож на волшебника.