Ярослав Смирнов - Цитатник бегемота

Иван вдруг понял, что все это неправильно, что он сам виноват и сам еще может все исправить. Одним рывком взбросив вверх тело, он проскочил между двумя уродами и молча бросился в огонь.

Он ничего не видел и не слышал, ничего не понимал и не хотел понимать, кроме одного- меч… чужие жадные руки. Увязая в крови по колено, он все-таки добрался до врага и вырвал клинок из его цепких ладоней.

Иван увидел мгновенно всплеснувшийся ужас в глазах у профессора, потом краем глаза заметил, как картина внутри огненного сгустка стала меняться — словно пустили кино в обратную сторону: отрезанные головы прирастали к искромсанным шеям, глаза загорались живым блеском, и кровь в изуродованных телах быстрее бежала по жилам, собирая энергию для спасенных тел. Спасенных ли? — потом разберемся, мельком подумал Иван: он заметил, как Сергиенко встает, отряхивая пыль, и дружески беседует с пожилым бородачом, который только что его самого со знанием Дела резал на мелкие кусочки: оба они с некоторой задумчивостью поглядывают на пятнистого, который, ухватившись за свой очкастый шлем, дикими глазами шарит вокруг в поисках профессора.

А профессор убегал. Иван бросился за ним, и полотнище пламени, из которого он выпрыгнул, с треском свернулось за его спиной: одна из обезьян попыталась загородить дорогу, но Иван, сделав шаг вперед-вправо, ушел от ее объятий и, рубанув налево и к себе, отсек твари голову. Вторая обезьяна поспешно отскочила в сторону и куда-то пропала.

Но и профессор не стоял на месте. Оглянувшись по сторонам, Иван увидел, что стены пещеры окончательно рассыпались в прах: вокруг было светло, серо-бессолнечно и пусто, и даже ветер уходил, чтобы спрятаться до следующего своего непредумышленного появления, а профессор убегал на Запад, направляясь к двум гигантским, неправдоподобно ровным и одинаковым скалам, между которыми мерцала наполненная золотом пустота: до них были километры и километры, но беглец преодолел их в одно мгновение, и пустота приняла его, открывшись на секунду, а потом раздался резкий звон, и все закрылось — пустота исчезла, и уйти вслед за профессором не было уже никакой возможности.

Тогда Иван стал оглядываться в поисках сгинувших и вновь воспрявших товарищей. Он увидел их: они шли прочь, уходила все дальше и дальше на север пыльная колонна, и хотя было уже довольно далеко, Иван отчетливо видел и своего двойника, и Сергиенко, и остальных: они шли, окутанные пылью, истаивая в серой туманной дымке, которая становилась все плотнее и плотнее, отгораживая Ивана от друзей и врагов… и сам Иван уже с трудом мог различить идущих в прозрачную бесконечность… они шли все дальше и дальше, но… не все, черт возьми, не все…

Или все-таки?..

Кто-то тронул его за плечо.

— Чего стоишь? — спросил фессалиец.

— Да вот, смотрю… — с трудом произнес Иван. Фессалиец, приложив руку к глазам, посмотрел в даль.

— А… — протянул он. — Полуфаланга второй илы. Пошли на Александрию Арианскую. А там, глядишь, и домой…

— Домой… — эхом отозвался Иван.

— Ну да, — подтвердил фессалиец. — А как же еще?

Иван посмотрел в сторону двойной скалы. Вот ведь падаль, подумал он, ох, сдается мне, не в Берлине твой дом, совсем не в Берлине…

— А что это за два столба там торчат? — спросил он вслух.

— Где?

— Да вот там, на горизонте… фессалиец посмотрел в указанную сторону. Ответил он не сразу.

— Понимаешь, — произнес он наконец задумчиво, даже как бы нехотя, — эти столбы вообще-то находятся на крайнем Западе…

— Геракловы, что ли? — догадался Иван. — Но откуда…

— Нет, не Геракловы, — отмахнулся фессалиец. — Эти еще дальше. Стоят себе и никому не мешают. Пес с ними. Но вот какая странная и неприятная штука… Еще давно, когда мы были между Тигром и Евфратом, кто-то из тамошних магов напророчил Александру, что эти столбы обрушатся через девяносто дней после его смерти, погибнет масса народу, и нам придется начинать все сначала.

— Во как, — удивился Иван. — А чего начинать-то?

— Не знаю, — с легкой досадой ответил фессалиец. — Остается надеяться, что божественный Александр будет жить… скажем так, достаточно долго.

— Н-да, — неопределенно протянул Иван. — Если бы знать…

Фессалиец пожал плечами.

— А чего знать-то? — явно передразнивая Ивана, сказал он. — Хочешь, сам у царя и спроси, если тебя это так интересует. Царь, кстати, давно тебя ждет.

— Где? — Иван весь подобрался.

Фессалиец усмехнулся и посмотрел Ивану за спину.

Иван круто обернулся.

Там, совсем рядом, на том самом месте, где половину вечности назад сначала громоздилась пирамида, а потом рос Довищный кровавый курган, теперь стоял огромный, метров пять высотой, трон. Он был из золота, то есть весь, целиком: отблески давно погасшего огня пробегали по красноватым гривам грозно оскаливших пасти львов, чьи вытянувшиеся в прыжке фигуры служили подлокотниками, гуляли по массивной спинке трона, сбегая к его подножию, терялись, затухая, в напитанном кровью песке.

На этом троне сидел некто в человеческом обличье. Он был облачен в роскошные ниспадающие одежды, судя по всему, сотканные тоже из золота, точнее, из золотых нитей:

Иван некстати подумал, что весили они, должно быть, немало. А вот украшений некто совсем не имел — единственное, что заметил Иван, так это висевший на шее у человека тусклый металлический предмет странной формы с черным камнем посередине. Голова сидевшего на троне была непокрыта, а непривычного вида двурогий шлем почему-то лежал у него на коленях.

Это был Александр.

Иван невольно оглянулся по сторонам. Кругом было совершенно пустынно — только он сам, фессалиец да божественный полководец на златом сиденье. Песок, серо-стальное небо и две скалы на далеком горизонте.

Александр задумчиво смотрел на Ивана. Ни любопытства не было в его взгляде, ни особого интереса — одна лишь безмерная, нечеловеческая усталость.

— Что ж, подойди поближе, воин, — заговорил полководец голосом настолько низким, глубоким, мощным и каким-то древним, что Иван даже слегка вздрогнул — голос этот Александру, который выглядел вполне на свои тридцать с небольшим, совершенно не подходил.

Поколебавшись секунду, Иван зачем-то оглянулся на фессалийца- тот стоял чуть сзади и безучастно смотрел куда-то в сторону — и приблизился почти вплотную к трону.

Александр чуть усмехнулся и подпер рукою голову, пристально глядя на Ивана. В его взоре замерцал огонек слабого интереса.

— Я слышал, ты геройски бился при Гавгамелах, — произнес он. — Да, тогда мы все победили.