Александр Прокопович - Очередной конец света (сборник)

Эти убийства – они ведь, скажем так, не самые обычные. Каждое – напоказ.

Более того, если это слово здесь применимо – это тематические убийства. Один раздавлен огромным томом, второй отравлен контактным ядом, нанесенным на страницы книги, третий удавлен переплетной нитью, четвертого убил практически сказочный персонаж, которому эта книга и была посвящена. Все можно было бы сделать проще и эффективней.

Это конкурсные убийства. Совершенные на территории хорошо охраняемой, заведомо трудноисполнимые, убийства, которые ждут своей оценки, быть может, награды. Скорее всего, номера не имеют никакого отношения к жертвам, это номера выступлений участников конкурса киллеров.

Это красиво – провести выставку на выставке. Я надеюсь, организаторы были не в курсе. В одном павильоне в одни сроки проводятся две ярмарки – киллеров и книжников. И все хорошо, только совершенно не облегчает задачу – спасти намеченные цели. Любой турист, прилетевший на Мессе, может быть одним из участников конкурса киллеров.

Когда проходил аукцион, я сидел в комнате оператора голографики. Я смотрел не на сцену, а в зрительный зал. Я видел десятки людей, которые ждали не результата аукциона, а исхода конкурса киллеров. Я думаю, что люди, которые были зрителями на каждом из убийств, имеют нелучшее досье, и полиция Мессе должна ими заняться. Но этого мало.

Я понадеялся на то, что, если уж все так серьезно, у любого конкурса должны быть не только зрители, но и жюри, оргкомитет, причем со всеми степенями комфорта. На огромной ярмарке они просто не могли не иметь своего стенда.

Книжники – это каста. Здесь практически каждый знает каждого. На огромной выставке нашелся только один стенд, принадлежащий фирме, название которой не говорило ничего уцелевшим.

Сейчас, когда арестовано жюри, конкурс киллеров не имеет смысла. Вернее всего, убийцы не будут найдены. Очень вероятно, арестованных придется отпустить. Но конкурс сорван, у них просто нет мотива его продолжать.

– Наверное, и призовой фонд был, – подвел итог Лафофор.

– На счету фирмы, арендовавший стенд с задержанными, после всех выплат за участие в ярмарке должно остаться около миллиона имперских кредитов, – надо же, оказывается, майор все-таки на что-то способен.

– Недорого нас оценили. Даже не знаю, что более меня оскорбляет, то, что решили убить просто так, или то, что за такую мизерную цену. – Лафофор выразительно глянул на коллег, кажется, он прикидывал, сколько он дал бы за убийство других книжников – в отдельности за каждого и за всех оптом. – В мое время, – книжник все не успокоится, – убийцы обходились без конкурсов и без призов. Выжил, выполнил заказ, получил гонорар – вот и победил. До следующей работы.

Офис майора опустел. Аукцион прошел, и книжников больше ничто не держало на Мессе. Ушли не прощаясь. Хотелось верить, что за пределы ярмарки конкурсное задание киллеров не распространяется. Собственно, оставалось только надеяться и верить.

Обычно мне говорят спасибо. Чаще – деньгами. С учетом четверых погибших и того, что виновные счастливы и на свободе, гордиться нечем. Зато Элли купила набор открыток. Не зря смотались. Как бы сделать так, чтобы Император напрочь забыл о том, что в результате привлечения к расследованию одного специалиста расследование скоропостижно зашло в тупик.

На этот раз мы пошли к шаттлу. Погода испортилась вовсе, и двигать пешком в гостиницу не хотелось, тем более что на выходе никаких очередей не обнаружилось. Выносить из Павильона можно было что угодно и в любых количествах.

Недалеко от стоянки гостиничных шаттлов припарковался лимузин с фирменной буквой «Л» на дверце. Солидный аппарат, совсем чуть-чуть меньше шаттла, интересно, Лафофор его с собой вез?

Водитель уже открыл дверцу и терпеливо ждал, когда хозяин договорит с каким-то ярмарочным сумасшедшим, которые всегда появляются не вовремя и словно ниоткуда. На нормального собеседник книжника был похож мало – зеленая жилетка на голое тело, красные шорты, босой, но непогода его не волновала. Размахивая руками, он яростно что-то объяснял Лафофору. Один из охранников книжника попытался оттеснить босоногого собеседника. Бесполезно. Что же такое важное тот пытался донести? Остальные телохранители равнодушно стояли поодаль. Фиксировали внешние факторы. Если бы я не знал, что приличные люди роботами не пользуются, я бы решил, что это они. Слишком сосредоточенны. Один скользнул по мне взглядом. Теперь и я попал в его список потенциальных угроз. Роботы не роботы, а то, что все данные записываются, это точно.

Ветер. Порыв, налетевший с моря, – как удар влажным полотенцем. Дверца, итак приоткрытая, распахнулась, словно приготовившись проглотить книжника. На сиденье лежала стопка желтых листов, испещренных какими-то каракулями.

Что-то такое мне доводилось видеть, но, что именно, вспомнить не получалось. Слово всплыло в памяти, когда я уже сделал несколько шагов к лимузину, который, надо полагать, простоял на парковке весь день. «Рукопись». Если бы эта пачка была выставлена на аукционе, за нее спорили бы крупнейшие музеи мира, могли бы и убить. Как такое может быть – рукопись – вот так запросто на заднем сиденье мобиля?

Мне повезло, что Лафофор меня увидел и сделал знак охраннику, чтобы пропустили. Еще секунда, и мне бы так и пришлось всю жизнь ходить с рукой, выгнутой в неправильную сторону.

– Это не то, о чем вы подумали.

Книжник наконец отделался от сумасшедшего. В руках у него была какая-то брошюра, вероятно, в конечном счете разговор с босоногим контрагентом оказался не таким уж и бесполезным.

– Марк, вы зря беспокоитесь – да, это рукопись, но не древняя. Мое хобби. Настоящая бумага, сделанная по древним технологиям из настоящего дерева. Настоящие чернила. Пишу книгу. Быть может, когда-нибудь напечатаю. Книжники уже очень давно ничего не печатают, только продают и покупают…

Настоящая бумага… Я бы, наверное, совсем успокоился, если бы, слегка скосив глаза, не увидел компанию, которая как будто ждала шаттл. Ждали они другого. Вероятно, этот номер программы нам отменить не удалось.

– Там бомба.

– Что?

Сумасшедший бодро уходил в сторону шаттлов, Лафофор успел сесть рядом с водителем на переднее сиденье.

– Сейчас рванет, выходите, может быть, еще успеем…

Я изо всех сил изображал вежливую улыбку, смотрите – вот я общаюсь и так доволен, просто сил нет.

Лафафор, немаленький и довольно грузный, сделал то, чего уже давно не должен был уметь просто в силу возраста и положения. Взял меня за руку, прошептал:

– Дергай на себя и падай.

Я сделал как говорили. Ухватил книжника за шиворот второй рукой и изо всех сил дернул на себя. Это был самый быстрый способ. Падая, он умудрился захлопнуть дверцу. С другой стороны мобиля раздался такой же лязг – водитель тоже успел. Пассажиры шаттлов не успели понять ничего, когда глухой взрыв потряс лимузин.