Андрей Нимченко - Нф-100: Псы кармы, блюстители кармы. Весь роман целиком

- Я потом подъеду, чуть позже.

- Не потеряйся...

- Угу.

Они пошли к выходу, а я повернулся к Агнессе:

- Скажите, девушка, а это не про вас прекрасный детский писатель, чьего имени я не помню, написал строки: "Жила была принцесса по имени..."

Я осекся, похолодев. Периферическое зрение у меня развито отлично - на последнем приеме у окулиста, когда мне определяли поля зрения, красную точку сбоку я замечал, едва она оказывалась напротив моего уха. И вот сейчас, глядя в карие, слегка бесстыжие от алкоголя глаза девушки-Агочки, я увидел серое пятно, которое возникло рядом с перевитым толстыми и тонкими голубыми нитями громадиной Бацем.

- ...серое...

- Что? - в глазах Агнессы мелькнуло недоумение.

Дверь неожиданно открылась - в кафе вошли трое парней - и Бац с Катей отступили в сторону. Этих нескольких секунд замешательства мне хватило, чтобы все рассмотреть. Это был не призрак. Серой была сама Катя. Я видел одновременно и ее, как обычную, симпатичную девочку, и еще один слой - здесь она походила на медленно вращающийся смерч, низкий, густой, непроглядный. Полностью окутывавший ее фигуру и тонкими короткими протуберанцами шаривший в пространстве вокруг.

Меня охватила жуть, но я продолжал смотреть. И заметил кое-что еще. Катя с Бацем, давая дорогу вошедшим, прижались друг к другу. А когда их силуэты разделились, одна из тоненьких голубых ниточек, обвивавшая моего друга, оказалась прилепленной к протуберанцу смерча. И тот стал наматывать ее на себя - плавно, будто скручивая нить с мертвого, отваренного и вымоченного в едком растворе кокона тутового шелкопряда. Раз, два, три - серое покрывалось редким светящимся узором.

Катя шагнула за порог и следом за ней, будто большой светящийся сенбернар на светящемся поводке вышел Бац. Я лихорадочно размышлял, что делать.

- Ты... заметил? - я обернулся к Мею, но мой друг ответил непонимающим взглядом.

- Мне надо выйти, - я поднялся под прицелом удивленных глаз Агнессы, - сказать Бацу кое-что. Я сейчас.

Они были уже на улице, когда я догнал их. Воздух оказался холодным, сырым, меня сразу пробрало до костей. Тротуары прихватило ледком, опасной для пешеходов коркой, будто политой растительным маслом. Они шли медленно, осторожно переставляя ноги, кажется, молчали. Бац придерживал Катю за локоть, чтобы она не упала. Девушка прижалась к его руке, сзади это выглядело, будто прогуливается парочка пожилых супругов, сто лет влюбленных друг в друга. При прямом взгляде на них и серый смерч и аура Баца смазывались. Оставался лишь смутный намек на цветовое присутствие и неприятное ощущение в точке чуть ниже пупка - чувство тревоги.

- Бац... Игорек!

Мой друг обернулся. Несмотря на сырость, короткий кожаный тулуп на нем был расстегнут, овечий мех торчал наружу. То ли снова занялся закаливанием, то ли форсит перед девчонкой.

- Извините, Катя, можно его на пару минут. Честное слово, ни секундой больше.

- А так сказать не можешь? - в глазах Баца было неодобрение.

Я умоляюще сложил руки "домиком". Игорь глянул на спутницу, та пожала плечами.

- Ну? - он подошел ко мне, большой и надежный. Такой большой и надежный, что его, пожалуй, надолго хватит смерчу, и сейчас тянущему голубые нити. Я не знал, как начать, и потому неожиданно для себя, как заботливая девчонка или мамочка-наседка поправил шарф на шее у друга. Он посмотрел на меня, как на дебила, но промолчал.

- Ты... аккуратней там. С Катей.

- В каком смысле?

- Ну... - слова давались мне с большим трудом, - может, не следовало тебе говорить, может, это мои галлюцинации - не знаю. Мей, вот, ничего не заметил... Может, и нет ничего...

- Да говори ты! - Его голос чуть не сорвался в крик. Я посмотрел в лицо Игорю - оно побледнело, а глаза, наоборот, из темно-зеленых стали черными, расширившиеся зрачки двигались частыми скачками, перепрыгивая с одной точки на моем лице на другую. Так бывает, когда человек сильно напуган.

- Вокруг нее смерч, серый такой... Я его боковым зрением различил, когда вы у двери стояли. По цвету - один в один та тварь, что в коридоре парня ударила. У него ведь эпилепсию потом нашли, помнишь... И эта штука с тебя сетку сматывает.

- Какую сетку?

- Синяя, как неоновые трубки, только не такая яркая, в несколько слоев. В каждом нити разные: толщина, там, оттенки цвета другие - я не разобрался еще. Чувствую только, что это вроде как защита твоя...

Я замолчал. Лицо у Баца искривилось, стало каким-то разочарованным, что ли... Я сначала не понял, что означает это выражение. Потом дошло.

- Я знаю, что Катя тебе понравилась, Иван, - он сказал это "голосом Буратино" - лишенным интонаций и треснувшим, будто старая, высохшая колода, - но зачем ты так...

- Бац! Я не вру!

- Игорь! - Катя позвала не то, чтобы нетерпеливо, но как бы напоминая о том, что она существует и, между прочим, он сам вызвался ее провожать.

Игорь поднял глаза в небо. Снег, успевший начаться в ту короткую минуту, что занял у нас разговор, таял на его широких щеках и пухлых губах. Бац зябко, будто только теперь осознав, что на улице стоит промозглый холод, сунул руки в карманы. Я смотрел в его лицо и видел, как он пытается стереть исказившую его гримасу. Нет, то была не разочарование и не обида - скорее боль. Неужели эта девчонка, с которой он знаком всего пару часов, так ему дорога? Бац сминал непонятную мне скорбь, загонял внутрь, под кожу, под мышцы, распрямляя их, делая спокойными и расслабленными. Будто мощные руки - воля и выдержка - месили тесто.

- Звезд не видно, - наконец спокойным голосом проговорил он, - Говорят, что в Лос-Анджелесе люди никогда не видят звезд. Из-за освещения. Там его слишком много.

- Там тучи, Игорь, - я сказал это просто, чтобы сказать, - я не хотел отбивать у тебя твою Катю. Да она пока и не твоя... Просто будь осторожен, прошу.

- Я не знаю, может и тучи. Может, ты и не хотел у меня ее отбивать. Может, она не моя. А может, все и не так. Я не знаю, что ты там видел, мне все равно. Я просто иду провожать девчонку и не хочу, чтобы кто-то лез ко мне со своими предупреждениями. Мне плевать. Пока.

Он повернулся и пошел к ней. Мое лицо жгло - то ли от ветра, то ли от прилившей к нему крови.

- Ну и катись к черту, болван... - я сказал это шепотом, но все же сказал. И не оглядываясь пошел в кафе.

Ко мне мы все таки поехали - хотя сам я уже не хотел продолжать веселье. Мне было стыдно за эти последние слова, которые друг не услышал. И я надеялся, что он придет, как обещал. Проводит свою принцессу и придет. Но Бац так и не появился.

- Ситуевина... - задумчиво резюмировал Мей, когда я рассказал ему о случившемся. Он был к тому времени уже основательно датым, но тут же протрезвел как минимум наполовину. - Видать, Игорек крепко втрескался. Ничего, не нервничай - отойдет немного, и мир будет восстановлен. Но то, что он нам не поверил - это ясно.