Татьяна Грай - Сайт фараона

— Я буду звать тебя Елизаветой Второй. Не возражаешь?

— Ничуть. Мне нравится. Но могу предложить вариант и покороче. Если, конечно, он устроит тебя по существу. Лиза-дубль. Как?

Он подумал и над этим тоже. Вариант «Лиза-дубль» предполагал, что основные, сущностные свойства двух Елизавет совпадают. Так ли это? Ну, судя по тому, что он уже успел услышать от чуда — совпадают. А если еще учесть зеленый лак на ногтях ног… и отношение к невероятной старухе… ну, может быть, Елизавета Вторая кое в чем и превзойдет Первую.

— Да, — твердо сказал он. — Да. Отлично.

Лиза— дубль расхохоталась и принялась за картошку с котлетами. Максим с удовольствием последовал ее примеру. Котлеты оказались вполне съедобными, а картошка так просто замечательной. К тому же все недостающие оттенки вкуса восполнял живой и насыщенный укропный дух.

После завтрака вместо торжественного ритуала мытья драгоценного английского фарфора состоялось совместное ополаскивание рижских тарелок и мельхиоровых вилок в мойке, куда Лиза-дубль щедро плеснула «Fairy». Ослепительный фартук старухи куда-то исчез, Елизавета Вторая обвязалась обычным кухонным полотенцем, а Максим и вовсе обошелся без защитных приспособлений, благо его джинсы и не стоили особых хлопот.

Водрузив чистую посуду на сушилку, Елизавета Вторая заявила:

— Ну, я пошла по своим делам, а ты как хочешь. До обеда свободен. Обед в три… или лучше в два?

— Мне все равно, — улыбнулся он. Теперь он и понять не мог, почему Лиза-дубль поначалу вызвала у него такой страх. — Как тебе удобнее.

— Я отдыхаю, — терпеливым тоном напомнила она. — Мне без разницы.

— Тогда лучше в два, — сказал он, потому что ему уже не хотелось надолго расставаться с Елизаветой Второй.

— Договорились, — кивнула она. — Пока! Не забудь запереть калитку.

И она умчалась.

Он вернулся в свою комнату и подошел к окну. Надо же… Лиза… снова Лиза. Лиза, которой уже чуть-чуть перевалило за двадцать. Совершенно другая внешне. Но все такая же внутренне… а может быть, не такая? Может быть, ему показалось? Раскинуть бы картишки, погадать… поискать ответа… эй, можно ведь гадать и на хрустальном шаре! Правда, он не умеет гадать ни на чем, вообще не знает, как это делается (а может быть, просто забыл?), но все равно… где граненый шар, подарок фантастической Лизы?

Шар исчез.

Максим сначала бегло осмотрел все доступные взгляду поверхности — стол, кушетку, стулья… пол… потом принялся исследовать комнату более тщательно. Он заглянул во все углы, вытащил из-под кушетки громадный чемодан, проверил, не закатился ли шар за это исцарапанное кожаное чудище… и внутри чемодана тоже исследовал каждый уголок… потом сунул нос в спортивную сумку… но шара нигде не было.

Максим встал и задумчиво уставился на шкаф. Неужели он, сам того не осознавая, запихнул шар в груду одежды? Не может быть. Он несколько раз ощупывал каждую вещь в поисках документов. Но где же эта стекляшка? В последний раз он видел ее на столе.

Он подошел к столу и начал машинально выдвигать ящики. Все они были пустыми, кроме нижнего, в котором хранились конверты и бумага. И именно там обнаружился граненый шар. Как он туда попал, удивленно думал Максим, извлекая шар из ящика, ведь я должен был заметить, что в ящик что-то упало, когда я доставал конверт… ерунда какая-то. Неужели старуха заходила в комнату и спрятала граненую безделушку? Нет, такого быть не могло… он чувствовал, что ни старуха, ни Лиза-дубль никогда не дотронутся до чужих вещей без ведома владельца… не та порода.

Он положил шар на раскрытую ладонь и спросил вслух, улыбаясь собственной глупости:

— Отвечай, негодник, как ты очутился в столе?…голубоватый экран на мгновение погас, потом вновь осветился… в наушниках раздался отчаянный треск, в следующее мгновение сменившийся ровным спокойным голосом…

Он покачнулся, уронив подарок Лизы, и тот с грохотом покатился по крашеным доскам к двери. Встряхнув головой, Максим поймал граненый шар и водрузил его на стол, приказав:

— Сиди тут и больше никуда не убегай! Ты — не просто стекляшка. Ты — память о Елизавете Первой, понял?

А может быть, не только о ней?… Ведь Лиза на прощание сказала ему, что он все вспомнит, скоро вспомнит… и сунула ему этот шар…

Его вдруг охватило жаром, кожа повлажнела, футболка и джинсы прилипли к телу… он неловко протянул руку, но тут же отдернул ее, почему-то не решаясь взять шар. А вдруг тот не случайно прячется? Что, если время для воспоминаний еще не созрело?…

Лучше подождать.

Он только теперь понял, как сильно и громко колотится его сердце. Он задыхался. Не отводя глаз от шара, он попятился… добрался до двери, вышел в кухню.

Два стакана холодной воды, проглоченные залпом, привели его в чувство. И он рассердился. Что за бред, в самом-то деле! Это же просто кусок стекла, даже не хрусталь… конечно, многие верят, что настоящие кристаллы обладают особыми силами… может быть, это и в самом деле так, сейчас ему совсем не хотелось думать на подобные темы… но шар, подаренный ему фантастической Лизой, был просто стеклом! Стеклом, изготовленным на заводике, производящем дешевую блестящую посуду. Нет, ему определенно нужен психиатр.

Он твердым шагом вошел в комнату, взял фотоаппарат, зарядил в него новую пленку, сунул еще две коробочки в задний карман и, прихватив ключ от калитки, лежавший на подоконнике, отправился на прогулку.

Глава седьмая

И только добравшись уже до того места, откуда он накануне вечером фотографировал закат, он вспомнил… вспомнил женщину, давшую граненый шар фантастической Лизе. Перед ним как наяву всплыло лицо, освещенной фотовспышкой. Необычное лицо… но почему — «необычное»? Просто лицо… лицо постаревшей, измученной жизнью красавицы… нет. Что-то там было… другое.

Он остановился над обрывом, не видя нарядных домиков внизу, пытаясь осмыслить возникшее ощущение не просто необычности, но даже невероятности… Глаза. Конечно же, глаза. В них ему почудилось всезнание и бесконечное сострадание. Как будто бы та женщина видела и понимала все беды мира, принимала их как свои собственные, мучилась от невозможности помочь всем и каждому… И еще она сказала, что нельзя фотографировать ее с граненым шаром, а Лиза ответила — «Знаю». Что все это означает?…

— Дяденька, а дяденька!

Вырванный из глубин собственных мыслей детским голосом, он обернулся. Рядом, чуть позади, стоял мальчишка лет пяти, в замызганной донельзя пестрой рубашке и серых шортиках. Босые ноги мальчишки покрывал толстый слой пыли, физиономия тоже не блистала чистотой.

— А? Что, малыш?

— А у вас не найдется лишнего рубля, дяденька? Мне на мороженое не хватает. А мама на работе.