Юрий Брайдер - Щепки плахи, осколки секиры. Губитель максаров

— Паровозы вы сюда зря приплели, — сказал Артем. — Пусть себе ходят на здоровье… Имей вы сейчас под рукой даже атомную бомбу, ситуация ничуть не улучшилась бы. До тех пор пока мы доподлинно не узнаем о природе этого, как вы выразились, внешнего врага, о всех его сильных и слабых сторонах, нечего и говорить о методах борьбы с ним. Я даже допускаю, что таких методов вообще нет…

— Подождите, — перебила его Верка. — А помните, как Кеша спас нас в Кастилии? Да и в Нейтральной зоне этот обормот сияющий… как бишь его… Незримый, кажется, очень быстро навел порядок.

— Вы говорите о частных случаях, — ответил Артем. — Если на вас надвигается несметная рать завоевателей, то разгром нескольких передовых отрядов вовсе не означает победу. Нужно одержать верх в генеральном сражении.

— А если это невозможно? — Цыпф разошелся, не на шутку. — Невозможно по определению?

— Минутку… — Артем задумался. — Подкупить военачальников нельзя по причине их отсутствия. Отсидеться за стенами укреплений тоже не удастся… Значит, остается единственное, веками проверенное средство…

— Утопиться, — подсказал Зяблик.

— Нет… Просто уйти от греха подальше. Как аланы ушли от гуннов, а волжские булгары от татаро-монгол.

— Ну им-то, положим, было куда уйти. Враг напирал только с одной стороны, и свободных земель хватало. А нам куда деваться, скажите, пожалуйста? Ведь наши враги не только вокруг нас, но и под нами. В любой момент вот это место может стать нашей могилой. — Для убедительности Цыпф даже кулаком по земле саданул.

— Сплюнь через левое плечо, — посоветовала ему Верка.

— Нет, я хочу знать, куда нам деваться? — не унимался Цыпф.

— В Эдем, — проронил Артем.

— Ах вот какие у вас планы… Понятно… — произнес Цыпф многозначительно.

— Но ведь это не то же самое, что с берегов Итиля перебираться на Понт Эвсинский (Итиль — древнее название Волги. Понт Эвсинский — Черное море.). Тут мало поменять веру и образ жизни, тут вся природа человека должна измениться… Нефилим уже не человек.

— В вашем понимании этого слова, — уточнил Артем. — На это уже опять пустопорожняя риторика. Неандертальцы, наверное, тоже судачили о том, что кроманьонцы не люди. Дескать, людям негоже приручать скот, сажать в землю семена и ковать металлы. Честно говоря, я не считаю превращение человека в нефилима регрессом, а скорее наоборот. Возможно, природа дает нам редчайший шанс подняться еще на одну ступеньку вверх по лестнице, ведущей от животного к Богу.

— Ахинея это все, — заявил вдруг Зяблик, несколько раз уже засыпавший и вновь просыпавшийся. — Туфта. Где Отчина с Кастилией, а где Эдем? Через Хохму и Нейтральную зону туда уже не пройти. Кто в болотах не утопнет, тот в проклятой пустыне загнется. Опять же Незримые эти… Стоят, как охра на вахте… Через Трехградье и Бушлык тоже ничего не получится, кроме очень-очень большого люля-кебаба. Что остается? Тот маршрут, которым мы сейчас топаем? Гиблая Дыра — Будетляндия? Так им еще пройти надо, дорогие товарищи.

— Аггелы ведь прошли, — возразила Верка. — И не раз. Сарычев тоже прошел.

— Ты не ровняй спецгруппу из дюжины отпетых мужиков и целый народ. Допустим, стариков мы бросим, их и так мало осталось. А с детьми как быть? С больными, калеками? Если степняки пойдут, они свой скот не оставят. Арапы тоже. Про дурных киркопов я даже и не говорю. Хотелось бы полюбоваться на такой цирк.

— Действительно, кошмар какой-то получается, — вздохнула Лилечка. — А потом этот Эдем… Мне там совсем не понравилось… Корешки есть, голой ходить…

— Ну, в общем-то, загадывать наперед еще рано, — Артем зевнул. — Если нам противостоят создания природы, у них должны быть какие-то уязвимые места. Ведь ввергла же какая-то сила эту псевдожизнь в спячку и потом миллиарды лет удерживала в таком состоянии. Что изменилось сейчас? Гравитация, магнитное поле, космическое излучение? Или тут присутствует целый букет причин?

— А вы способны восстановить в прежнем виде что-либо из этих факторов? — в словах Цыпфа звучало уже не сомнение, а ехидство. — Гравитацию, например?

— Никогда не пробовал, — усмехнулся Артем. — Но думаю, это не сложнее, чем изменить ход времени.

— Ладно, давайте спать, — пробурчал Смыков. — Насчет охраны как решим?

— Да на хрена она нужна. — В одеяло Зяблик заворачивался с бессознательной тщательностью, как гусеница в кокон. — Я спокойней места отродясь не видывал. Даже все комары сгинули. А помните, сколько их раньше было? Пели над нами, как попы над покойниками.

— Насчет комаров вы, возможно, и правы, — в голосе Артема угадывалось сомнение. — А вот относительно всего остального разрешите с вами не согласиться. Спокойными эти места никак не назовешь. Уж поверьте моей интуиции. Здесь куда опаснее, чем в распоследнем кастильском притоне, битком набитом бандитами и этими… легкомысленными дамами, опаивающими клиентов дурманящими напитками.

— Хипесницами, — подсказал Зяблик.

— Вот-вот…

— Что вы предлагаете? — насторожился Смыков. — Выставлять пост?

— Это совершенно бессмысленно. Угроза исходит не от людей, и даже не от сверхъестественных существ. Просто все здесь — и земля, и воздух — пропитано опасностью. Как болото тлетворными миазмами или ртутные рудники — ядовитыми испарениями. Я ощущаю это уже довольно давно.

— Так как же нам быть? — Слова Артема не на шутку растревожили ватагу.

— Надо как можно скорее покинуть эту страну, вот и все. Но поскольку мы не располагаем ни могучими крыльями, ни быстрыми скакунами, то придется пробыть здесь еще достаточно долго. По моим примерным расчетам, не менее трех земных суток. И это еще в лучшем случае.

— А что, если бдолаха принять для профилактики? — предложила Верка, опередив Зяблика, у которого этот вопрос уже вертелся на языке.

— Думаю, пока не стоит, — Артем отрицательно покачал головой. — Ведь совершенно неизвестно, что именно нам угрожает. Подождем первых симптомов, если они появятся… Впрочем, все, возможно, еще и обойдется. Но надо быть настороже.

— Дядя Тема, как я теперь усну? — пожаловалась Лилечка. — Меня кошмары замучают. Не надо было такие страсти на сон грядущий рассказывать.

— Старый ворон даром не каркает, — развел руками Артем.

Зяблик, со своей стороны внес такое предложение:

— Левка, ты что, уже закимарил, сучий потрох? Слышишь, твоя подруга жалуется, что уснуть не может? Так ты ей для успокоения души соловьем спой или голубком поворкуй…

Своего сновидения Цыпф не помнил, но проснулся он в неурочный час и не по доброй воле — к яви его вернул внезапный приступ мучительного удушья. Память о Синьке успела так глубоко проникнуть в его натуру, что, открыв глаза, Левка несколько секунд с тупым удивлением созерцал развалины, окружавшие бивуак. Лишь вспомнив события предыдущего дня, казавшиеся ему сумбурными и туманными, как после хорошей пьянки, Левка окончательно проснулся и сел.