Юрий Брайдер - Щепки плахи, осколки секиры. Губитель максаров

Отшвырнув далеко прочь ампутированную часть тела, продолжавшую энергично извиваться, Барсик удовлетворенно заурчал и двинулся вслед за Фениксом, уже взлетевшим в воздух.

Шел зверь на задних лапах, но, что самое интересное, шел четким и уверенным шагом, очень напоминавшим походку Артема. Привычки, приобретенные Кешей за время пребывания в человеческом теле, оказались сильнее специфических особенностей звериного организма.

По мере того как два этих столь непохожих силуэта — золотисто-красный крылатый и бурый горбатый — удалялись, пространство справа и слева от них как бы замерзало. Сквозь воздух, внезапно утративший свою былую прозрачность, прорастали хрустальные кристаллы и ледяные пики, приметы возрождения былой Синьки — мира-игры, мира-загадки.

— Ну что ж, — сказал Артем. — Как говорится, пора и честь знать. Нагостились вволю. Надо домой возвращаться…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Преодоление преграды, разделяющей миры, Цыпф воспринял как нечто сходное с мгновенным прыжком сквозь космическую бездну — правда, кровь его не закипела, глаза не лопнули, мозги не высохли, однако всех этих удовольствий в малой дозе он хлебнуть успел.

Вечерняя полумгла Синьки оказалась куда светлее вечных сумерек Будетляндии (а в том, что они очутились именно в этой стране, сомневаться не приходилось — столь живописных руин не могло быть ни в Кастилии, ни в Трехградье, ни тем более в Отчине).

Люди радовались, узнавая этот мир (после Синьки им и суровый Агбишер показался бы чуть ли не домом родным), и недоумевали, видя, как сильно он изменился за время их отсутствия. Римляне не сделали такого с Карфагеном, а вандалы с Римом, что сотворили с Будетляндией неведомые грозные силы.

Сейчас эту прекрасную прежде страну можно было сравнить с античной скульптурой, которую использовали вместо тарана, или с полотном великого живописца, на котором разрубали барашка. Ничто не сохранилось в первозданном виде — ни здания, ни обелиски, ни парки, ни инженерные сооружения. Даже от небесного невода, некогда черпавшего из космоса безграничную энергию, остались только узлы и спирали, опутавшие горизонт, как заграждения из колючей проволоки.

— Везде так? — едва переведя дух после межпространственного путешествия, спросил Цыпф.

— Кое-где и похуже, — ответил Артем. — Некоторые страны уничтожены почти полностью. Хохма, например…

— Хохма? — воскликнула Лилечка. — Бедные бегомотики!

— Дело одно есть, — Зяблик исподлобья глянул на Артема. — Кореша мы здесь потеряли… Недалече… Толгаем звали… Ты должен помнить… Может, наведаемся на то место? Хоть кости его приберем… А если труп в сохранности, в Синьку переправим. Авось воскреснет. Хоть и дрянная там жизнь, а все лучше, чем смерть.

— Прежде чем отыскать вас в мире, который вы называете Синькой, я прошел по вашему следу от Эдема до того самого места, где произошла стычка с аггелами,

— сказал Артем. — Я принудил одного из них описать мне все подробности того злосчастного происшествия. Как это ни печально, но уцелевшие аггелы всю свою злобу выместили на Толгае. Будем надеяться, что к тому времени он был уже мертв… От вашего друга не то что костей, даже пряди волос не осталось. Я смог отыскать только обломки его сабли.

— Ублюдки, — Зяблик заскрежетал зубами. — Ну ничего, я с ними еще поквитаюсь. За каждую Толгаеву рану десятерых уложу.

— Вы эти душещипательные сцены прекратите, — в трехмерном мире к Смыкову вернулся прежний апломб. — Толгая не воскресить. Хватит возвращаться к этой теме, тем более что мы уже выпили за упокой его души и прочли поминальную молитву… Сейчас на. повестке дня стоят другие вопросы. Хотелось бы знать, какой конкретно план мы имеем на текущий момент.

— На текущий момент мы имеем поход в Отчину, — усмехнулся Артем. — Маршрут, надеюсь, вам известен.

— Теоретически… — Смыков замялся. — Да только дойдем ли мы… Такие дела здесь творятся… Прямо последний день Помпеи какой-то… И пару шагов ступить не успеем, как нас в порошок сотрут.

— Мне, наоборот, кажется, что ваши дела не так уж плохи, — возразил Артем.

— По крайней мере, шансы на успех имеются. И довольно высокие. Для наглядности приведу один пример. Сравним Отчину и все окружающие ее страны с обычной бумажной мишенью. Ее можно без труда уничтожить гранатой или зажигательной смесью. Однако до этого, слава Богу, дело не дошло. В мишень, олицетворяющую ваш мир, пока еще ведут стрельбу одиночными выстрелами. Пули дырявят ее в разных местах, но до фатального исхода еще далеко. В своих странствиях вам уже приходилось попадать под обстрел. Вспомните Кастилию и Нейтральную зону. Да и в этих краях вам уже однажды пришлось хлебнуть лиха. Не чересчур ли часто вы попадаете в переплет?

— Что верно, то верно, — тяжело вздохнула Лилечка.

— Таким образом, теория вероятности на вашей стороне. Возможно, вы уже использовали свой лимит неприятностей и остаток пути до Отчины преодолеете без всяких осложнений, — закончил Артем.

— Нет, — покачала головой Верка. — Пока я с вами, удачи не ждите. Такой уж я уродилась.

— Ну ладно, придем мы в Отчину, — похоже, что слова Артема ничуть не успокоили Смыкова. — А дальше что? Как я понял, дела в нашей родной сторонке не заладились? Опять какие-нибудь перегибы?

— И перегибы, и загибы, и даже заскоки… — более чем туманно выразился Артем.

— Ну это уже как водится, — пробурчал Зяблик. — По этой части у нас мастаков много…

— Зачем же такой пессимизм, — мягко сказал Артем. — Ведь вся человеческая история не что иное, как перечень грандиозных перегибов. Строительство египетских пирамид, Троянская война, избиение младенцев в Иудее, пожар Рима при Нероне, крещение огнем и мечом язычников, все без исключения крестовые походы, деятельность инквизиции, религиозные войны в Европе, преследование староверов на Руси. Список можно продолжать до бесконечности.

— Бабам много воли дали — вот где самый главный перегиб, — Зяблик, душу которого растравили воспоминания о Толгае, был мрачен, как никогда. — Все беды от них.

— С Троянской войной, допустим, понятно, хотя все это сказки, — возразила Верка. — А при чем здесь инквизиция? Выходит, бабы сами виноваты, что их на кострах жгли?

— А как же… Не зря, значит, жгли. Достали они мужиков. Не было, как видно, другого способа, чтоб этих стервоз на место поставить. Если мне не веришь, у Смыкова спроси. Он протоколы инквизиции подписывал. В таком городишке, как наш Талашевск, каждый день по дюжине ведьм сжигали. Вместе-с черными кошками. Вот такие пироги.