Полдень, XXI век, 2008 № 12 - Николай Михайлович Романецкий
— Бена Джеймисона, — говорю я.
Солнце врывается в мир, его пламя дробится на непроницаемой поверхности очков моего собеседника и пляшет в небе так, будто только что была одержана окончательная победа в нашей вечной войне.
НИК СРЕДИН
Красавица и красавец
Рассказ
Девушка с ужасом смотрела на хворост, сложенный у ее ног. Не замечала копейщиков, небрежно окружавших костер. Наверное, не слышала, как гнусавит отец-инквизитор, зачитывая приговор.
Толпа ждала, наслаждаясь первым днем бабьего лета. Негромко переговаривались горожане и поселяне. Урожай в этом году хороший, главное, чтоб грызуны не попортили, как в прошлую зиму. Яблоки какие здоровенные выросли. Священник совсем старый стал, видать, по весне уже пришлют ему если не замену, то помощника.
Девушка не замечала ласкового осеннего солнца, от которого страдали копейщики — они постоянно сдвигали шлемы, вытирали пот.
Я просто оказался не в том месте не в том настроении.
Возвращался с конной прогулки по полям, наслаждался вернувшимся ненадолго летом. А тут — инквизиторы решили сжечь девушку.
— Церковь передает ее светским властям и просит не проливать крови, — заканчивал приговор отец-инквизитор. Тяжелая ряса, подпоясанная простой веревкой, была бы уместна теплой зимой, а не сейчас. Покрасневшее лицо инквизитора взмокло, светлые волосы слиплись. Бург-майстр, в парадном камзоле, в богатом меховом плаще, с нетерпением ждал окончания процедуры и возможности нырнуть в прохладный погребок, к остуженному пиву.
Горожане расступались передо мной. В принципе, их бы все равно разогнало силовым полем — но они отходили в стороны добровольно, из уважения к городскому магу.
— В чем ее обвиняют? — громко спросил я.
Инквизитор вздохнул, возвел очи горе. Он чуял, что стоит за вопросом, знал ответ, и предвидел, что сейчас произойдет. Бург-майстр Силой не обладал, поэтому вытер круглое лицо платочком, страдальчески вздохнул.
— В ведьмачестве, милсдарь, — выговорил бург-майстр. — В наведении порчи, убиении младенцев…
— Она не ведьма, — сказал я. — Это же ясно. Отвяжите ее.
— К-как? — удивился бург-майстр. — Алексей?!
Священник поднял руки к небу, такому светлому и высокому.
— Вы что, не слышали? — я посмотрел на копейщиков. Воины старательно отвели взгляды.
— Отговаривать бесполезно? — взмахнул руками инквизитор.
— Бросьте, — поморщился я. — Мне что, самому слезть? Бург-майстр?
— Но как же так? — растерялся бург-майстр. Пот тек по дряблым щекам, толстые лоснящиеся губы тряслись. — Леша… Господин маг…
— Она приговорена Трибуналом Инквизиции от семнадцатого сентября, — забубнил инквизитор. — Приговор должен быть приведен в исполнение сегодня, двадцать третьего…
Он почти сумел. В последний момент я поставил блок. Удар, вместо того чтобы свалить меня без движения, только выбил из седла. Упасть я не упал — завис в воздухе. Народ загудел. Кто-то засмеялся, кто-то зааплодировал, раздался свист.
— Игры закончились, — сказал я.
Не надо, покачал головой инквизитор. Силы у него было много, но недостаточно, чтобы удержаться на месте. Коричневая ряса мелькнула в воздухе и скрылась в ахнувшей толпе. Копейщиков я сбил с ног взмахом руки, сломал копья, надвинул шлемы на лица. Бург-майстр заплакал.
Толпа начала разбегаться. Завизжала женщина, захныкал ребенок.
Я вернулся в седло, подъехал к шесту. Веревки развязались сами — удобная штука магия. Девушка упала бы, пришлось ее поддержать Силой, донести по воздуху до седла и осторожно усадить впереди. Что-то копошилось в светлых волосах. Маленький светлый паучок. К добрым вестям.
Выходы с площади перекрыла толпа. Уже ударил колокол — быстро бегают разносчики дурных вестей. Делать было нечего — пришлось ускакать эффектно, по воздуху, увозя с собой жертву инквизиции.
Хороший мотив для баллады, однако.
Если иссякнет когда-нибудь Сила, будет о чем петь для королей.
— Тебя как зовут, девочка? — спросил я, когда псевдоведьма открыла глаза.
Обезболивающие заклинания действовали. Правда, лекарства и мази еще не успели восстановить ожоги и вывихи. Кровоподтеки сменяли свой цвет на более оптимистичный. Да что там. Все тело было одним кровоподтеком. Похоже, девушка долго отказывалась признаваться — применяли и дыбу, и прижигание, и «перчатки» — на левой руке пальцы оказались почти раздробленными, ногти сошли.
В общем, ее страх можно было понять.
— Я Алексей, городской маг. Слышала, наверное.
Девушка кивнула.
— Меня бояться не надо. Все уже закончилось. Я отбил тебя у инквизиции. Все хорошо.
Девушка испуганно кивнула. Опустила глаза, вздрогнула и сразу сжалась в комок.
— Извини, — я отвел взгляд. — Надо было.
Разумеется, я и так узнал, что она кивнула.
Я быстро отыскал плащ, протянул девушке. Пока сходил за бульоном, она успела закутаться.
— Поешь, — я протянул ей миску. Хлеб есть еще, пожалуй, рано.
Миску девушка не удержала. Испуганно дернулась, замерла, уставившись на не падающий предмет.
— Я же маг, — улыбнулся я. — Тебя покормить?
Колебалась она недолго — проголодалась. Поэтому кивнула.
— Я… смогу… — слова давались с трудом. Конечно. У нее же от голосовых связок лохмотья остались после трех недель пыток.
— Да. Уже вечером, — я улыбнулся. — Ты же спрашивала, сможешь ли ты когда-нибудь пользоваться своими руками?
Она кивнула.
Я подсел на кровать, как мог нежно накормил девушку бульоном. Пить из миски ей было не очень удобно, большая часть пролилась бы на плащ — если бы я позволил такому случиться.
— Так как тебя зовут? — мягко спросил я.
— Свет… ла..
— Света?
Девушка попробовала улыбнуться. Не получилось. Боли она не чувствовала — но пока мышцы не восстановились, многие движения получаться не будут. Недолго — часов за шесть основные повреждения заживут. С рукой посложнее — наверное, не раньше утра нарастут новые ногти.
Ты меня слышишь?
— Да, Света, — подняв бровь ответил я. Не часто поселянки могут говорить мыслями так четко.
Почему ты мне помог?
Я пожал плечами. Я и сам не знал, почему. Как говорил Одаривающий, составляя Договор, я слишком молод для такой Силы Слишком молод, чтобы быть магом. Во мне чересчур много желаний и порывов. Поэтому Одаривающий и внес дополнительный пункт… Незачем мне было ее спасать — просто не хотелось портить первый день бабьего лета грустным зрелищем. Что я мог ответить?
Спасибо, — улыбнулась девушка.
— Тебе лучше поспать, — мягко сказал я. Разумеется, не только сказал. Усыпить человека маг умеет уже лет в пять. Если он прирожденный маг, конечно.
Девушка была красива. Что-то в ней чувствовалось родное.
Стоп, приказал я себе. Влюбляться не время. Вопрос в
