Иван Афанасьев - Дни без князя

Запомнив имена нескольких местных богатеев, Юрий отправился в Руг. Рассуждал он просто: не может быть, чтобы из нескольких богачей не нашлось ни одного, подверженного тайным порокам. Кто-то должен что-либо скрывать. Здешние жители поднаторели в искусстве сокрытия своих мыслей. Но скрывать мысли во время разговора, когда тебе умело задают неожиданные вопросы — это сложнейшее искусство. В принципе, Кондрахину не составляло труда обобрать кого угодно, но это противоречило его моральным принципам, как он их себе сформировал еще в военной Европе. Деньги надо отбирать у негодяев.

Парадокс: чем тщательнее скрывается тайна, тем выраженнее страх разоблачения, тем эту тайну легче выведать. Достаточно задать вопрос на "скользкую" тему, и сознание замечется в панике, полностью раскрывая себя.

Так все и получилось. Купцы и лесопромышленники рассматривали его как заезжего купца. В их мыслях читались обычные человеческие устремления: не упустить выгоды, хорошо выглядеть, приблизиться к сильным. Монахов состоятельный класс Дастрана не любил, всего лишь — терпел. Князя уважали. Сочувствовали его горю, подозревая, тем не менее, что умерла княгиня из-за рыжих волос своего единственного сына. Прежние, Зрящие — для купцов то были пустые слова. Лишь один встрепенулся, услышав об амулетах Прежних.

— Господин Юр интересуется такими вещами? — торгаш погладил жирные складки на шее. Маленькие, кабаньи глаза купца сверлили заморского гостя.

Юрий беспристрастно наблюдал, как в его собеседнике боролись алчность и трусость. Легкий, совсем незаметный ментальный посыл придал купцу смелости. В его голове быстро сложилась комбинация, как ему казалось, полностью его обезопасила.

— Я думаю, мы должны принести в жертву крысу. А потом, если пожертвование пройдет удачно, я смогу Вам помочь в поисках. Господин Юр не станет возражать против пожертвования? У меня на заднем дворе есть подвал, а крыс я держу в клетке.

Юрий величественно кивнул. Он уже знал, что Айрав — так звали купца — поклоняется одному из воплощений тайного бога, Зооле, Змееногому. Это ему предлагал купец принести в жертву крысу, а произойти все должно было в капище Зоолы, подвале с грудой камней, населенной змеями. Обряд включал в себя еще чтение чернокнижных текстов над трупом крысы. Поучаствуй Юрий в нем — и обвинение в ереси невозможно будет опровергнуть. Маленькая хитрость, рассчитанная на простаков: очерни и делай с ним, что хочешь.

Но пока что Айрав не сказал и не сделал ничего запретного. Он не назвал имени тайного бога, он даже не произнес его эпитета — Змееногий. И не уточнил, что крыса будет принесена в жертву обитающим в капище змеям. Купец, рассчитывающий поставить заморского купца перед свершившимся фактом участия в запрещенном обряде и тем обеспечить его молчание, исходил из обычного в своем сословии корыстолюбия.

На пороге, оглянувшись, Юрий заломил купцу руку за спину и затолкал его в подвал. Никто не видел происходящего, потому что располагался вход в подвал в гуще складских построек, лишенных окон. Прикрыв подвал мыслезащитой, Юрий приступил к обработке купца.

— Думаешь, я не понял, что ты зовешь меня на обряд поклонения Змееногому? Брось крысу, пусть бежит, куда захочет! Как считаешь, мне сообщить твое имя монаху Ямы Беспощадного?

Землянин прибавлял к произносимым словам ментальный посыл угрозы, и несчастный торговец, забыв о корыстных планах, был теперь готов на все, лишь бы спасти свою шкуру. Знал он немногое и пользы для Кондрахина не представлял. Скупал иногда купец найденные в лесах Прежних предметы непонятного назначения. Следил — через своего агента в храме Ямы — за организуемыми монахами в тех же лесах поисками. Предупреждал своих расхитителей. Вместе с несколькими единомышленниками поклонялся Зооле.

Единственное, что заинтересовало землянина, это имя постоянного скупщика амулетов Прежних. Даже не имя, а прозвище. Корзинщик. Тот же самый, что выкупал добычу у знакомой Юрию парочки — Бинду и Маграна.

Оставив трясущегося от страха купца, Кондрахин удалился с туго набитым кошельком. Тут же, не покидая Руга, он сделал подношения храмам Асвата и Кумбера, а затем отправился в храм Удры. Пройдя между деревянными колоннами, стоящими шестью рядами под открытым небом, остановился у стола пожертвований. Высыпал в ящик горсть монет, погладил рукоятку топора, висящего на ближайшей колонне. Рядом раздался удар гонга, а затем мерно зарокотал барабан.

Жрецы Удры приветствовали подношения звуками, угодными их божеству. Юрий повернул назад. Он слабо помнил, какие подношения следовало посвящать самому Удре, а какие — трем его сыновьям: Кахоле Могучему, Мукти Ослепительному и Манигу Неуязвимому. Впрочем, было бы подношение, а между собой боги как-нибудь разберутся. Предоставив им возможность заняться дележом, Кондрахин направился в сторону реки, где в небольшой заводи можно было совершить обряды в честь владыки запада Баруны.

Купаться или пить воду из лежащей на берегу большой раковины он не рискнул, лишь покрошил в воду край большой хлебной лепешки. Живущие в заводи рыбы бесстрашно подплыли к угощению. Владыка океана и морей Баруна принял подношение.

Аю Амаравата ждал Юрия во дворце. Увидав его новый костюм, улыбнулся одними глазами.

— Ты не умеешь носить такую одежду. Впрочем, это заметно лишь княжескому глазу. Мне сообщили, ты сделал подношения нашим храмам. Разумно. Вечером я пришлю тебе женщину, чтобы ты смог возрадовать Мамуха Солнцерожденного.

— Князь, я вызвал Веда с княжичем и слугами. Послал Сура с лошадьми, пусть встретит.

Амараванта пристально посмотрел на Кондрахина: считает ли он, что опасность миновала или же задумал очередной хитроумный план.

— Сегодня, я думаю, опасности нет. Наши враги не предполагают, что князь и княжич спокойно будут спать в собственном дворце. А вот завтра ночью могут и напасть. Но завтра мы чего-нибудь придумаем.

Вскоре вернулся из лесного схрона княжич, и его приезд вызвал всеобщий восторг дворни. Ведмедь безмятежно растянулся на своей лежанке, но Юрий не дал ему возможности впасть в привычную сонную дремоту.

— Ведмедь, нам ночью предстоит одно испытание. Ты как, женщину на ложе ублажить способен?

— А зачем? — лениво поинтересовался ведун.

— Я сделал подношения в здешних храмах. Но Мамуху, сыну Асвата, прародителю людей, требуются не деньги и не драгоценности. Мамуху Светлому, Повелителю Быков, угодно соединение мужчины и женщины. Женщин нам пришлет князь. Как с ними принято здесь соединяться, они объяснят сами. Я уже посмотрел в книгах у князя…