Владимир Динзе - Танк смерти (сборник)

Под деревом скулил пес. Он был привязан длинным ремешком к стволу яблони. Ремешок дергался и напрягался от усилий неугомонной собаки, но самой ее не было видно. Лишь присмотревшись, можно было заметить зеленый контур ее туловища, почти совершенно сливавшегося с окраской местности.

Батальонный врач Яков Бахтадзе, наблюдавший за собакой, говорил ласково:

— Ну что ты, дорогой, ерзаешь? Посиди спокойно. Мы тебе сейчас кушать дадим. Дайте Аргусу кушать, товарищ Гущин.

Худощавый и высокий красноармеец Гущин поставил перед Аргусом миску с супом. Пес понюхал суп, облизнулся и отошел в сторону.

— Чего ты, дурашка? — сказал Бахтадзе. — Ешь, пожалуйста.

— Может быть, у него уже начинается? — тревожно спросил Гущин.

Врач посмотрел на часы.

— Рано еще. Через полчаса должно начаться. С привязи нужно спустить — сразу кушать станет. Не любит Аргушка привязь.

Гущин снял с собаки ремешок, и она, радостно повизгивая, принялась есть суп.

Гущин сел на корточки возле Аргуса и, погладив его, спросил:

— А я все-таки до сих пор не понимаю, как это товарищу Ильичеву удается собак невидимыми делать? Объяснили бы, товарищ врач.

— А Ильичев разве вам не рассказывал? — удивился Бахтадзе.

— Рассказывал, только я не все понял, а расспрашивать неудобно было. Занятый он человек.

— Ну, это вы зря. Он бы вам растолковал, нашел бы время. Могу, конечно, и я объяснить. Есть такое слово — мимикрия. Слово это означает способность животных окрашиваться в цвет местности, в которой они водятся.

— У нас, у саперов, это маскировкой называется, — заметил Гущин.

— Совершенно верно. Этой самой маскировкой, или мимикрией, широко пользуются для защиты от врага или для нападения на него почти все животные. Те из них, которые живут в полярных странах, например белый медведь, снежная сова, гренландский сокол, имеют преимущественно белую окраску…

— Понятно, товарищ врач, — перебил Гущин. — Вот песец, горностай и заяц-беляк зимой бывают белыми, а летом бурыми.

— Верно. Наблюдается мимикрия не только у животных. Рыбы, ракообразные, головоногие, моллюски и прочие обитатели рек и морей не хуже животных маскируются под цвет речного или морского дна. О насекомых и говорить не приходится. Они в этом деле достигли удивительного совершенства. Все это я рассказываю вам к тому, чтобы показать, как широко распространено среди животных это замечательное свойство. Человек же лишен этого свойства, и было бы неверным утверждать, что он в нем не нуждается. Что можете сказать по этому поводу вы, сапер?

— То, что природа нас обошла — это факт, — ответил Гущин, — но раз мы, саперы, занимаемся маскировкой, значит, в мимикрии у людей тоже есть потребность…

— Золотые слова! — засмеялся Бахтадзе. — Наверное, доктор Ильичев был с вами одного мнения, так как он твердо решил исправить оплошность природы. После долгих исследований он получил краску, не имеющую абсолютно никакого цвета, но обладающую способностью мгновенно окрашиваться в цвет местности. Так что в этом отношении он даже перещеголял природу. Наш Аргус может это засвидетельствовать. По некоторому сходству краски с мимикрией животных Ильичев и назвал ее мимикрином.

— Выходит, человек-то хитрее природы, — сказал Гущин.

Разговор прервался шумом приближавшегося к саду автомобиля.

— Инженер Гроздев, наверно, — сказал Гущин и направился к воротам.

Действительно, к саду в малолитражном зеленом автомобиле подъехал военный инженер — комсомолец Гроздев.

Выйдя из машины, он пожал руку Гущину и спросил:

— Ну как, жив еще Аргус?

— Жив, товарищ инженер, но ему уже недолго осталось…

Гроздев вошел в калитку, сорвал цветок яблони и, пожевывая лепесток, пошел по саду. Рослый, стройный, он задевал головой ветви яблонь, и белые лепестки, кружась, падали на его плечи.

— Яков! — закричал он, увидев Бахтадзе. — Разве можно поверить, что за полтораста километров от этого сада идет война? Ты посмотри, красота какая!

— Вот единственная вещь в этом саду, напоминающая о войне, — печально сказал Яков, указывая на труп собаки, вытянувшейся у его ног.

Гроздев удивился.

— Гущин говорил, что Аргус жив…

— Сдох как раз перед твоим приходом. Как и в предыдущих случаях, смерть произошла ровно через двое суток.

— А вы делали анализ краски, Яша?

— И днюем и ночуем в нашей походной лаборатории, но пока ясно только одно: химические элементы, вошедшие в состав краски, дали какое-то ядовитое соединение, проникающее в кровь…

Гроздев задумчиво перелистывал блокнот, делая на некоторых листах пометки.

— А где Ильичев? — спросил он Гущина.

— В лаборатории, конечно.

Гроздев спрятал блокнот в карман и направился к небольшой крестьянской избе, занятой под лабораторию.

Ильичев, еще издали заметив Гроздева, вышел на крыльцо и весело крикнул:.

— Не за мной ли, Миша?

Крупный ученый, доктор медицинских наук Алексей Васильевич Ильичев пришел в армию с первых же дней войны. Работая полковым врачом, он не оставлял своих научных занятий и с врачом Бахтадзе и двумя химиками ежедневно работал над усовершенствованием мимикрина.

Крепкий, коренастый Ильичев казался совсем еще молодым человеком, хотя было ему около пятидесяти лет. Гимнаст и отличный теннисист, он уступал первенство в спортивных соревнованиях только своему приятелю инженеру Гроз деву.

Поднявшись на крыльцо, Гроздев пожал руку врачу и сказал:

— Угадал, Алексей Васильевич, за тобой. Комдив ждет тебя в штабе дивизии.

Ильичев усмехнулся.

— Мимикрином, верно, интересуется комдив?

— Надо полагать, что так. Мимикрином твоим, Алексей Васильевич, многие теперь стали интересоваться.

— А вот это уже плохо. Чем меньше о нем будут знать до поры, до времени, тем лучше.

Ильичев набросил на плечи шинель и взял полевую сумку.

— Вот я и готов, Михаил Петрович, — сказал он и, обращаясь к Бахтадзе, добавил: — А ты, Яша, займись анализом крови Аргуса.

— Поедете с нами, — сказал Гроздев Гущину. — Садитесь за руль и везите нас в штаб дивизии.

Машина обогнула сад и выехала на шоссе. Небо было голубое, чистое. Высоко вверху звенел жаворонок.

Автомобиль мчался по гладкому шоссе. Мелькали по сторонам сосновые леса, густые и синие. Дул в лицо ветер, пропитанный запахом смолы.

Вскоре показался военный городок. Гущин свернул на перекрестке влево и убавил ход. У ворот городка часовой остановил машину. Караульный начальник тщательно проверил документы.

Проехав длинную улицу, обсаженную деревьями, автомобиль остановился у здания штаба дивизии.