Сергей Герасимов - День рождения монстра

– Концом его или тебя?

– Может быть, концом для нас обоих. Но я не отпущу его живым. И я не буду убивать тебя, пока не буду. Я хочу, чтобы ты посмотрел, как он умрет. В день нашей схватки твою клетку поставят так, чтобы ты все хорошо увидел. Мы все-таки начинали вместе. Остался ты, я, да еще Мастер с женщиной.

– Что ты сделаешь с ними?

– Не знаю. Может быть, я объявлю их национальными героями и выдам им ордена. Может быть, просто отпущу. Может быть, они погибнут в решающей схватке.

Может быть, я их просто убью.

– Конечно.

– Конечно. Это моя война и вы совершенно зря в нее вмешались.

– Как ты собираешься ловить его?

– Монстра? Так же, как и в прошлый раз. Он дуреет от запаха крови. Чем больше крови, тем сильнее дуреет. Жаль, что ты всего один, я использовал бы твою кровь.

– Ты убьешь еще одно село?

– Всего лишь одно. Оно окажется последним.

53

Мошка заговорила голосом Мастера.

– Привет, – сказала мошка, – дела плохи, да?

– Откуда информация?

– Слишком долго пришлось бы объяснять. Понимаешь, их семеро и они глупы. Но они уже вызвали подкрепление. Человек тридцать или сорок. Сами они не станут штурмовать комнату. Да, я ведь тебе еще не сказал: они знают, в какой комнате ты прячешься. Они уже не дадут тебе выйти. Подкрепление прибудет через сорок минут.

Ты можешь использовать это время.

– Как? – спросил Гессе.

– Сейчас просто открываешь дверь и говоришь… И все время слушаешь мои указания…

– Подожди, – сказал Гессе, – но откуда ты знаешь, что они ждут меня у двери?

– Я сам велел им так сделать, – ответил Мастер, – они знают, что я плохого не посоветую.

– Так они всегда слушаются тебя? Тогда попроси их уйти.

– Нет, – ответил Мастер, – в таком случае не будет задачи для ума.

– Зачем тебе еще и эта задача для ума?

– Мозг развивается решением сложных проблем.

– Я если я ошибусь и меня зарежут или забьют цепями?

– Ты ошибешься, если я этого захочу.

– Как мне узнать, что ты этого не захочешь?

– Я сам этого не знаю. Кто-то из вас победит. Но если ты не станешь меня слушать, то ты проиграл на сто процентов. Они ведь будут слушать меня, а я не проигрываю.

– Вот это весело, – сказал Гессе, – монстр командует островом, семеро пузатиков командуют монстром, а ты командуешь ими! А кто в таком случае командует тобой?

– Никто и никогда не сможет командовать мной, – ответил Мастер.

– Подожди, я подумаю.

– Не старайся, ты даже не знаешь значения слова «думать», – сказал Мастер.

– Знаешь, о чем я думаю? – спросил Гессе. – Я думаю, кто из вашей компании настоящий монстр: СМ, Хост, они или ты? И знаешь, что я придумал?

– Ничего разумного.

– Я подумал, что, пожалуй, пошлю тебя к черту и буду выбираться сам. Конец связи!

Он выстрелил в дверь и выстрелом снесло дверь, противоположную стену и еще три стены. В проломе вился штукатурный дым и сияло пустое небо с одиноким облачком, похожим на растрепанную бороду.

54 

Его руки были в крови и ему нравился этот запах. Он не пытался его отмыть.

Запах крови есть запах борьбы и именно этот запах вдохновлял всех великих мужей всех эпох. Завтра. Завтра будет тот самый день, то самое утро, ради которого семь месяцев назад он затеял все это. Он казался себе большим пауком, сидящим в центре сети, пуком со многими лапами – и от каждой лапы шла чувствительнейшая паутинка, которая двигала людей и тасовала события. Все события этой эпопеи, – думал он, – продиктованы мною. Я всему начало и я всему вершина. Он вспоминал последние месяцы. Несомненно, судьба вела его именно к этому дню. Все складывалось единственно возможным и единственно правильным образом. И только он был причиной и перводвигаетелем успеха. Все идеи и все исполнение идей принадлежало только ему. Ему же прийдется и поставить точку. Завтра. Первое ранение монстра, после которого тот не смог оправиться полностью. Затем второе, закономерно вытекающее из первого. Уничтожение первого поселка. Всего пятьдесят три тела, но у каждого разрезана артерия и кровь разбрызгана по камням. Монстр повернул, но битвы не произошло. Была лишь лавина камней и СМ лишился своего последнего глаза. Еще четыре дня монстр уходил, беззащитный, бессильный, беспомощный, знающий о близкой смерти. И наконец, то, что случилось сегодня. Сегодня уничтожен еще один поселок – семьдесят шесть человек на этот раз, включая двух детей – и монстр снова повернул на запах крови. Теперь ему не уйти. Это завершится его уничтожением. У меня полная власть, никто не сможет помешать мне. Нет никого сильнее меня, и монстр без его глаз сейчас почти бессилен. И эта моя последняя идея – от том, как его привлечь – сколько ловушек мы раставляли на его пути! А оказывается, нужна была лишь кровь, лишь больше крови. Дело было лишь в количестве. Ручеек крови, остановивший реки крови, уже почти готовые течь. И только я тому причиной. Так думал он, гоняя мысли по кругу.

Он подумал о том, что будет делать дальше. Вначале поставят памятники и почтят погибших. Потом – потом, может быть возникнет новый монстр, но уже ясно будет как его победить. Не стоит думать о том, что будет потом. Главное – завтра.

Он достал фотографию своей единственной любимой женщины и сфокусировал ее в воздухе у изголовья ложа. Фотография была из тех, которые называют «живыми», она фокусировалась в пространстве, двигалась, говорила и даже могла выполнять простые просьбы. Умела и отвечать на вопросы, но иногда говорила невпопад.

Отвечала так, чтобы наблюдающему было приятно. Неплохое изобретение: помнится, дорого стоила.

Эта женщина покончила с собой, когда он уехал на материк. То, что произошло, называется смешным словом – недоразумение. Недостаток рузума? Или недостаток умения?

– Ты любила меня? – спросил он изображение.

– Нет.

– Что? – удивился Хост.

Фотография была устроена так, что не умела говорить слово «нет».

– Нет, – снова сказала фотография.

– Ты просто испортилась! Они подсунули мне негодную пластинку!

– Нет.

– Не говори так. Я всегда помнил тебя. Что бы ни случилось, мы всегда те же. Я верю, что ты там, по ту сторону смерти – там, где мы встретимся снова. Не скоро, но когда нибудь. Ты ведь была в моей жизни!

– Нет, – сказала фотография, на этот раз совсем тихо и стала меркнуть.

Хост подумал о том, что он сильно изменился – никогда не угадаешь, кем ты станешь – только после того, как уже стал. Четыре последних «нет», произнесенных фотографией, взволновали его не очень сильно. Фото окончательно испортилось, – подумал он и высветил все инструкции. Оказалось, что прибор сработан очень надежно и может испортиться только от нагрева до 440 градусов, пребывания в активных кислотах и очень больших доз радиации. Гирлянды цветов на дверях тоже опали и осыпались. Он сонно размышлял о том, что бы это могло значить. Проклятые аборигены принесли дохлые цветы.