Журнал «Полдень XXI век» - Полдень XXI век, 2010, № 10

Следующий мой пункт назначения — «Электроаппарат» в районе Косой линии. Правда, голос моего тамошнего контакта звучал несколько странно.

Странно было и то, что он предложил встретиться в кафе. В полуподвале, через несколько линий от завода.

До места встречи мне пришлось добираться на маршрутке — быстрее, чем ловить в этих краях машину.

Он ждал меня на остановке, не той, которая ближе к заводу, а следующей. Тоже — его выбор.

Один из старых моих знакомых, еще с семидесятых, если не шестидесятых, который как был, так и остался инженером, а в его возрасте и в наших условиях, если человек не полный бездельник и бездарь, это означает в значительной мере — представитель рабочего класса, разве что несколько меньше пьющий и несколько больше любящий книги.

Принадлежность к поколению «шестидесятников» означала (в его случае) также несколько большую честность — что позволило мне задать прямой вопрос и получить прямой ответ.

— Что с тобой? Что стряслось?

— Что-что. Зама генерального вчера грохнули. Скорей всего, очередной передел собственности не за горами. Вам-то, Иван Александрович, что от нас нужно?

Наиболее странным в моих отношениях с целым рядом моих старых знакомых на производстве было то, что мне не задавали лишних вопросов. Например, касающихся такого очевидного факта, как возраст. Почему, скажите на милось, вы почти не постарели, дорогой И. А.? Ведь прошло больше двадцати лет. Не думаю, что это объяснялось особой деликатностью. Возможно, они что-то слышали, о чем-то догадывались, и вообще людям нужна надежда на чудо. Пусть даже чудо (по слухам) произошло не с ними.

— Высоковольтные переключатели, — я достал листок со спецификациями. — Не позже, чем завтра утром.

После этого мы обсудили вопрос о ценах (в пределах моих возможностей) и заказали по кофе с коньяком.

Он сидел передо мной и смотрел в стол — седой, обрюзгший, усталый. А все же людям нужно чудо…

— Значит, завтра утром? Подъедете со стороны кольца трамвая, остановитесь на Косой, не приближаясь к заводу. Старая синяя «фиеста»? Десять утра?

Я кивнул.

— Я подъеду на заводском пикапе, сразу перегрузим. Половину денег сейчас, чтобы я мог все организовать, остальное потом.

— Договорились.

На печальном заводе Козицкого (третий пункт назначения) все было просто — там мне был нужен всего лишь небольшой экранчик и высоковольтный кабель. Договоренность была достигнута за считанные минуты.

Четвертый пункт. Последний скелет советской священной коровы — объединение (или уже бывшее объединение) «Светлана».

После этого оставалось только глубоко вздохнуть и отправиться наконец к родителям Гоши, моего первого ассистента по использованию Машины.

Поймал с этой целью очередного частника на проспекте Мориса Тореза.

Родители Гоши (по привычке называю их Т. В. и В. Ф. — в те, блаженной памяти, шестидесятые-семидесятые годы людей очень любили называть по инициалам) живут на Охте.

Собственно, времени у меня мало, надо бы записывать только самое существенное. Прошлый раз, когда я готовил Машину к запуску, я почти ничего не записывал — по крайней мере, на заключительном, самом важном этапе. Я был в слишком большой панике. Память сохранила подробности не совсем четко. Очень некстати. По сути дела, я не знаю, почему Машина (это нелепое нагромождение научно-фантастических деталей) все же сработала — и даже сработала дважды.

(Из того, что было сказано у родителей Гоши.) Упадок и разрушение небольшой бизнес-империи, которую только-только начинал создавать М. К. Все тащат и отгрызают кто что может. Что существенно для меня? У М. К. нет наследников. Ни прямых, ни даже, насколько известно, отдаленных. Значит — максимум через 6 месяцев вся недвижимость, принадлежавшая ему, отойдет государству. Редкий случай, когда мафиозные связи и коррупция едва ли смогут повлиять на исход дела. Движимость, конечно, растащат, бизнес тоже, как кто успеет. Вопрос, с какого счета (на имя М. К. или нет) мне переводятся деньги — и что с ними будет.

Татьяна (Т. В.) уверена, что убийство М. К. организовали его бывшие сослуживцы — по работе в «органах» или нынешние — по бизнесу. Я-то знаю, что это не так, — я знаю, кто убийцы. Т. В. за меня искренне беспокоится, полагая, что убийцы доберутся и до меня.

Кое в чем она права, хотя и исходит из ложных предпосылок. «Органы» действительно представляют для меня опасность. Что известно обо мне бывшим коллегам М. К. — точнее, известно ли им, кто я и чем занимаюсь?

Возможно, они об этом не помнят — прошло много лет, семидесятые — это иная эпоха. М. К., возможно, скрывал от них информацию, заботясь исключительно о своих собственных интересах. Однако они меня видели — в крематории и позже, при захоронении праха. Значит, наверняка заинтересовались, стали копать. Что они сделают, если выяснят? Арестуют меня как шпиона, чтобы держать под контролем?

Вывод один — счет идет на дни, а может, на часы или минуты.

Но до утра все равно ничего предпринять невозможно. Так что мы — пьем и вспоминаем. В. Ф., муж Т. В., наконец-то подошел к столу.

Мои воспоминания движутся несколькими параллельными потоками. Думаю — то же и у моих собеседников. Слова выглядывают из этих невидимых потоков, как камни. Общих тем не так много — Крым, покойный М. К. О покойном ничего, кроме хорошего.

О Гоше, я думаю, лучше не говорить, хотя это в принципе тоже общая тема.

Похороны бедного М. К. курьезным образом состояли из двух этапов (пока он на протяжении многих лет был моим куратором от КГБ, мне и в голову бы не пришло назвать его «бедным».)

Сначала была церемония в крематории, тело в закрытом гробу. Мои знакомые дачные волки его слишком изуродовали.

Потом, через несколько дней, после того как Татьяне выдали урночку с прахом, церемония захоронения урны.

Я и тогда, и сейчас, думая об этом, ей сочувствую. Она не была М. К. особенно близким человеком, но у него вообще не было близких. Забрать урну ее уговорила вся и всяческая братва, собравшаяся в крематории, — бывшие его коллеги по работе в «органах», коллеги по работе в нейропсихической лаборатории, заведовать которой его назначили в семидесятые годы, и нынешние коллеги — по экстрасенсорному и прочему бизнесу.

Ей хватило решимости не пойти на корпоративные поминки. Я, разумеется, на них тоже не ходил.

Захоронение праха было скромнее. Без толпы всевозможных хищников, бросающих друг на друга жадные взгляды с проблесками ненависти и страха.