Александр Прокопович - Очередной конец света

После продажи библиотеки аукционист взял паузу. Шла подготовка к главному лоту.

Я решил прогуляться. Мне все казалось, что я зритель, попавший на представление фокусника, чье искусство во многом заключается в том, чтобы смотрели именно туда, куда показывает он. Я, майор и даже господин Лафофор послушно крутили головами, пока убийца делал свое дело, оставаясь невидимым, выбирая время, место и способ.

Зал аукционов очень похож на театр. Только сцена маленькая — метров пять в ширину, метра три в глубину. Больше — просто не нужно. Никаких декораций, голограмма очередного лота висит под потолком, слегка вращаясь, чтобы каждый аукционер мог в деталях рассмотреть, на что ему предлагают потратить капиталы.

Конечно, это больше для зрителей. В бельэтаже и выше, в каждой ложе достаточно оборудования, чтобы узнать про лот все, что осталось неизвестно за месяцы, а то и годы подготовки к аукциону.

Найти майора было просто. Манин, вероятно, решил, что если он будет сидеть в первом ряду партера, то убийца испугается и срочно покинет Мессе. Мне хотелось найти место, где можно будет освободиться от чар фокусника, — место за сценой, где меня никто не увидит и где я смогу наблюдать.

Мой каприз вряд ли был самым значительным в истории аукционов. Место нашлось как раз на уровне бельэтажа, только с противоположной стороны. Я не видел почти ничего из того, что творилось на сцене, зато почти весь зрительный зал был как на ладони. Ничего особенного в помещении, куда меня проводил майор, не было. Раньше здесь находился оператор, управляющий голографикой. Сейчас все автоматизировали, и оператор оказался не нужен, а помещение осталось.

Пауза кончилась, и аукционист начал представление. Мне стало жаль Элли. Книга, которую только что выставили на аукцион, была и, увы, будет ее несбывшейся мечтой.

Около двух тысяч лет назад какой-то энтузиаст создал эту книгу, собрав мифы о ведьмах по всем уголкам известной Вселенной. Автор не поленился и снабдил каждый миф картинкой, так, чтобы даже безграмотный догадался, о чем его книга. Получилась огромная, толстенная книга, и это не было красиво. Если не знать, что это что-то безумно ценное… Я бы не то что прошел мимо, я бы изо всех сил еще и постарался не смотреть. То ли автору не везло с мифами, то ли мифам не везло с персонажами. Глядя на голограмму, которая показывала страницу за страницей, — становилось все неуютнее и неуютнее. Если хотя бы треть из этих тварей существуют в природе, мир гораздо хуже, чем я о нем думал.

Одна картинка меня насмешила. Эту ведьму я знал. Если быть точным, то, скорее, это была не ведьма, а дриада, а если уж совсем точным, то просто паразит, который живет в симбиозе с гигантскими деревьями на Кимберли. Сами деревья отпор дать никому не могут, но джунгли на Кимберли уцелели во многом благодаря этому паразиту, который набрасывается на каждого, кто слишком близко подойдет к его хозяину.

Первым в борьбу вступила высокая рыжеволосая дама. Она постоянно оглядывалась на седого полного джентльмена рядом с ней. Вероятно, тот служил кошельком. Дама была не в моем вкусе, но в ней чувствовался стиль. Рыжая озвучила первую ставку — миллион имперских кредитов.

Следующим в борьбу вступил малыш-книжник. Он был самым маленьким из большой семерки и весь какой-то тонкий — тонкие черты лица, тонкие руки, тонкие ноги и нервный тонкий хвост. Малыш не мелочился и поднял ставку вдвое.

Дама ответила — три.

Зрители притихли — происходило именно то, зачем они сюда и явились.

В игру вступил Лафофор. Ход был сильным. Вероятно, книжник торопился купить книгу, пока еще жив. Двадцать миллионов. Это было очень похоже на окончательную цену.

Аукционист был терпелив. Он дал пошушукаться рыжей даме со своим спутником. Спутник побагровел, но, видно, дал добро. Двадцать один миллион. И как-то было непонятно по голосу рыжей, она хочет выиграть или боится победить в аукционе.

Лафофор не дал разгореться надежде. Двадцать пять. Дама сделала все три ставки, дама вышла из борьбы. Кажется, ее спутник задышал с огромным облегчением. С двадцать одним миллионом дышится гораздо легче и увереннее, чем без них.

Лафофор уже встал, чтобы отправиться на сцену за книгой, когда малыш-книжник снова вступил в борьбу. Он издевался. Двадцать пять миллионов и сто тысяч.

У каждого из них теперь было сделано по две ставки. Только ставка малыша была выше. И было понятно, что спасет Лафофора только совершенно запредельная сумма, которая выведет малыша из игры.

Коллекционер победил бизнесмена, Лафофор сделал последний ход. Пятьдесят.

Зал выдохнул и не успел вдохнуть, прийти в себя от услышанной суммы, когда в игру вошел еще один игрок. Еще один из семерки. Огромный, с гривой волос — человеко-лев, он сидел в соседней ложе — справа от Лафофора.

— Пятьдесят один миллион за книгу.

Аукционист хорошо знал свое дело. Он видел все — улыбку малыша-книжника, гримасу Лафофора. Игра сделана, ставок больше не будет.

Книжник с львиной гривой не шел — катился к сцене. Его маленьким ножкам пришлось довольно серьезно потрудиться, чтобы доставить большое тело. Интересно, во сколько же оценивается эта книга, если покупка за пятьдесят один миллион — это победа?

Зрители и аукционеры приветствовали чемпиона. В той точке, из которой я наблюдал за залом, было легко представить, что все они аплодируют мне. Только в этой точке я смог увидеть, что несколько человек все еще чего-то ждали. Будто аукцион еще не закончен, и главная ставка все еще не сделана.

Книжник не был бы книжником, если бы он не сделал этого. Если бы не открыл книгу. На какое-то мгновение мне даже показалось, что она сама открылась ему навстречу. Я ошибся. Это сделала не книга — дриада, ведьма с Кимберли — паразит бросился навстречу книжнику.

Я читал о том, насколько они стремительны. Я видел записи об их нападениях. Небольшие, десять-пятнадцать сантиметров, абсолютно плоские, их можно различить на коре дерева, только если знать, что искать. Больше всего это похоже на женскую фигуру с огромным носом.

Когда паразит, оттолкнувшись от дерева, совершает прыжок, кажется, что коричневая молния бьет от дерева в жертву. Через несколько секунд дриада уже не была плоская. Она питалась быстро — у книжника не было ни одного шанса выжить. Что нужно, чтобы приживить паразита к одной из страниц в книге? Сделать ее из дерева-хозяина дриады?

Красный квадрат, куда же без него. Номер шесть служил закладкой огромной книги.

Из операторской мне было куда проще продолжать следить за зрителями и почти невозможно — за конвульсиями жертвы. И я увидел то, что искал. Те, кто все еще чего-то ждали, были удовлетворены. Человек пятнадцать — они любовались местом смерти. Такое лицо можно увидеть у преподавателя вокала, когда его ученик на отчетном концерте берет запредельную ноту и делает это абсолютно точно и чисто. Учитель осматривается по сторонам — все слышали? Все видели? Это я его научил!