Дим Край - Идеaльный мир

— Но ты же сможешь прослушивать все мои мысли? — беспокойно подумал я.

— Не волнуйся, — отозвался Виктор. — Камтик прекрасно фильтрует личные мысли с мыслями, которые ты хочешь передать другому человеку. Существует специальный закон о невмешательстве в мыслительную деятельность людей.

— Интересно… — подумал я. — Виктор, а разве камтик способен распознать личные мысли от, так скажем, публичных мыслей?

— Да. Камтик наделён искусственным интеллектом. По импульсам мозга он распознаёт нужные для передачи мысли… Он может общаться с тобой, если ты этого, конечно, захочешь. И кроме того может давать советы, рекомендации… Так что советую его не ругать излишне, может обидеться… — Виктор улыбнулся — я почувствовал, что он улыбнулся.

— И эмоции он способен передавать?

— Да. Это тоже он умеет.

— Круто, — я подобрал только одно слово.

— Ну, так собственно, зачем я позвонил… — начал Виктор. — Хотел поинтересоваться, как бы полюбопытствовать… как прошла встреча с Отаном?

'Точнее с отаншей', - подумал я, — и на самом деле почувствовал, что камтик не передал эту мысль Виктору. В альверском языке нет деления на мужской, женский роды, поэтому я изначально думал о мужском поле президента… В чём и ошибся.

— Прекрасно, — мысленно ответил Виктору. — Я был впечатлён. Отан Виевин не просто замечательный президент Федерации, но и прекрасная девушка!

— Одно другому не мешает, — улыбнулся Виктор. — Я как-то забыл тебя предупредить, что она — женщина. И сейчас подумал, что ты наверное ожидал увидеть мужчину-президента. В ваше время это было популярно.

— Что-то в этом роде… Но в наше время встречаются и женщины-президенты. Не скажу что в равных пропорциях с мужчинами, но иногда встречаются. Нельзя думать предвзято.

— Согласен…

— Меня также удивили порталы. Я ожидал нечто другое. Но и такой вариант сойдёт. Ещё поразил президентский дворец. Очень красивый. 18 или 19 век, не скажу точно…

— Это воспроизведение Букингемского дворца, — прокомментировал Виктор. — Он был полностью разрушен в одну из глобальных войн… Его два века назад отстроили заново на окраине Лондона, расширили. Теперь он размерами вширь, но не в высоту, больше своего предшественника в несколько раз… Таковы уж требования к площадям.

— Так это был Букингем? Не знал. Потрясно… И внутренний двор великолепен. Сад замечательный.

— Да? — удивился Виктор. — Она встречала Вас в своём саду?.. Виевин сама планировала этот сад и сама его облагораживала. До неё был раньше… не такой примечательный двор.

— У неё это получилось… — я подбирал слова, — великолепно…

— Ага. Действующий президент Виевин Аулеи, на мой взгляд, самый человечный альверец, если ты меня понимаешь…

'Есть в ней такое… померянское, что ли' — это уже мои личные мысли. А вслух, то есть, для Виктора сказал:

— Ты знаешь, я теперь стал мариатом.

На удивление, Виктор практически ожидал этого:

— Это хорошо. Отан Виевин уважает и чтит гостей. Я полагал, что она тебя примет тепло… — потом Виктор добавил. — Генерал Паут Воэ только что прибыл… Так что, Вы немного запаздываете…

Глава 15

— Молодой человек, — прошептал голос рядом.

Я очнулся. Опять задремал?… Или не спал я всё это время? Сложно понять. То ли спал, то ли отключившись, просто вспоминал первый день на Битурте. За разбитыми мутными стёклами всё также мелькали трассирующие пули. Хмурое багровое небо стало ещё кровавей, с алыми отблесками вспышек… Хотя нет. Это приближается рассвет. От этого оно стало таким ярким.

— Молодой человек, — ещё раз прошептал голос, где-то сзади, но уже чуть ближе и определённо его обладатель обращался ко мне.

'Вот, чёрт, — выругался я. — Не дай бог патрульный… Мне сейчас этого ещё не хватало… Нет. Нельзя мне сейчас разговаривать с посторонними'.

Не открывая глаз и не оборачиваясь, я притворился, что крепко сплю и ничего не слышу. Но голос не утихал, вторил:

— Молодой человек… проснитесь, пожалуйста… Мне нужно с вами поговорить…

По голосу можно судить, что обладатель голоса — человек пожилой, может быть, даже пенсионер. Мужчина. Не сильный… В случае чего, можно дать отпор, попробовать прорваться боем. Я осторожно нащупал у себя под пуховиком запрятанный в глубокий карман пистолет. А то ведь могли, заразы, вытащить, пока я был в забытии, как иногда вытаскивают у спящих деньги и документы. Кончиками пальцев я нащупал рукоять пистолета. На месте! Значит, смогу дать отпор… Ещё восемь патронов. Восемь патронов. Чёрт дери! Всего лишь восемь… Должно хватить.

Камтик меня успокоил:

— Не паникуй. Есть большая вероятность, что мужчина просто хочет попросить воды или сигарет…

'Ага. Пусть пьёт из лужи! Вон в том угу есть вода… А сигарет у меня нет. И с роду не было, — думал я и фактически общался с камтиком, советовался с ним. — Мне сейчас не нужно ни с кем разговаривать. Это привлечёт внимание. А это плохо. Вызовет лишние вопросы, провокации. До рассвета ещё немного… Когда же он наконец наступит?!'

— Через 19 минут взойдёт солнце, — сообщил камтик.

'19 минут. Чёрт. За 19 минут до восхода, меня решил кто-то разбудить… Не с проста всё это…'

Казалось, что голос успокоился и не обращался больше ко мне. Возможно, мужчина, разочаровался, что я крепко сплю, плюнул на меня и отвернулся.

Рука побаливала. Тяжёлыми, резкими волнами на меня накатывала боль и жжение в руке; не давала успокоиться, немного расслабиться. Повязка уже набухла кровью.

'Как здесь противно холодно! — нервничал я. — Сентябрь-месяц, называется… На улице сейчас наверное 6 или 7 градусов тепла. Пока терпимо. Не заморозки, всё же. А здесь-то всего немногим выше…'

— 11,5 градусов, — сообщил камтик.

'Не умничай! — я обратился к камтику. — Ты записал последние воспоминания?'

Камтик положительно ответил.

Вдруг меня кто-то тронул за плечо. Не резко так тронул, осторожно, спокойно тронул лёгкой ладонью. Но нервы мои не выдержали и я шумно вздрогнул, словно меня передернуло током. От шума одна бабуля, которая лежала неподалёку от меня, нервно трепыхнула руками во сне не просыпаясь.

— Молодой человек, не бойтесь… — успокаивающе прошептал совсем рядом тот же голос, — я лишь хочу с вами поговорить.

Теперь играть в спящую красавицу было бессмысленно. Я обернулся через плечо и на соседнем боку полуразрушенного киоска увидел седовласое практически старческое лицо мужчины в округлых треснутых очках в металлической оправе. У него было впалое перепачканное грязью лицо с еле заметными шрамами от побоев и ударов прикладом. В желтом ряде зубов зияли чёрные впадины выбитых… Шапка, можно назвать, шапка-ушанка немного свалившись набок нависала над головой, явно не по размеру, вся в саже, или даже в пепле от костров, прикрывала не менее седые и редкие волосы. Но глаза… В них было не меньше паники и отчаяния, чем у меня… Его печальные, испуганные глаза, смотрели на меня, то ли панически ожидали пинка в лицо, как стандартный отпор попрошайке, то ли надеялись, что я выслушаю его просьбу, не прогоняя сразу. Был в них такой огонёк надежды… Я его разглядел не столько в слабых предрассветных лучах неба, сколько от кратковременных всполохов далёких взрывов, что отсвечивает небо.