Лин Картер - Джандар с Каллисто

По правде говоря, моя рука тоже к этому времени устала, потому что дуэль длилась довольно долго, а я предыдущую ночь не спал. Поэтому я оперся на шпагу и перевел дыхание, глядя, как принц спасается в толпе. И думал, смог ли бы я написать на его груди свое танаторское имя, если бы он не сбежал так трусливо.

Танаторское письмо состоит из извилистых хвостатых букв, похожих на упрощенную версию арабского письма, эти буквы острием шпаги написать очень трудно. Написать "Джандар" латиницей легко, но я к тому же плохо владел местным алфавитом. Но, может, мы с Тутоном еще встретимся. И тогда я завершу любовную записку, которую начал писать над его сердцем.

Лезвие моей шпаги было покрыто кровью Тутона, поэтому я поднял его плащ, вытер шпагу и сунул ее в ножны.

Все это время Дарлуна смотрела на меня с непроницаемым выражением.

Я был такого высокого мнения о своих действиях, что счел ее выражение проявлением восхищения.

Но она тут же вывела меня из заблуждения. Хотя я, вероятно, изменил ее мнение о своих фехтовальных способностях, разгадать женскую психологию я, как всегда, не смог. Она смерила меня презрительным и гневным взглядом.

- Не знаю, почему ты преследуешь меня по пятам, как собака, варвар, ровно произнесла она, хотя голос ее дрожал от ярости, - но я никак не могу от тебя избавиться.

Мир вокруг пошатнулся, и боюсь, я открыл от удивления рот. Не знаю, какой реакции я от нее ожидал, но, конечно, не гнева и презрения.

- Что... почему... - я путался в словах.

- Владыки Гордриматора прокляли меня за мои грехи, - продолжала она почти в слезах. - Почему ты постоянно вмешиваешься в мои дела, нанося им невосполнимый ущерб?

Я растерялся от такой ярости. Ожидал похвалы, может быть, даже восхищения, но не потока слез!

- Моя принцесса, почему...

Она яростно топнула, тряхнула рыжей гривой, как породистая кобыла.

- Перестань так обращаться ко мне, ты... ты, хориб! - завопила она, назвав меня отвратительным танаторским стервятником, похожим на розовую голую крысу размером с собаку, которая обычно питается отбросами.

Прежде чем я смог сообразить, что ответить, она закричала:

- Я не твоя принцесса! Я не хочу иметь с тобой ничего общего, ничего, ты слышал?

- Да, слышал, - глуповато ответил я, - но не понимаю. Чем я тебя оскорбил?

Она разразилась слезами, повернувшись к невозмутимому Кодже, который все время присутствовал молча при этой сцене, мигая и, несомненно, дивясь странным брачным обычаям человеческой расы, так непохожим на спокойные практичные методы, практикуемые его народом.

- Ты только послушай! - бушевала она. - Я гостья в крепости могущественного принца Занадара, за которого согласилась выйти замуж и которого уговорила помочь всей силой своего воздушного флота, самой могучей воинской силой в мире. Я надеялась с его помощью вырвать свое королевство из рук Черного Легиона, и тут приходит этот навязчивый деревенский придурок, вмешивается в мои дела и разрушает все мои планы! кричала она со слезами.

Я был поражен. Теперь я понял! Ведь только мы с Лукором знаем правду: Тутон за спиной принцессы ведет предательские переговоры о продаже ее тому самому разбойничьему легиону, с которым будто бы собирается сражаться! Естественно, она неправильно истолковала мои действия. Я попытался объяснить ей истинное положение дел, но она яростно топала, трясла головой, так что волосы пламенеющим облаком взметались над нею, и отказывалась слушать мою "неуклюжую ложь", как она выразилась.

И тут Коджа обратил мое внимание на неблагоприятное развитие событий.

Пока я был занят, вначале сражаясь с Тутоном, потом отвечая на гневные обвинения Дарлуны, солдаты Занадара наконец привели толпу в некое подобие порядка и теперь тяжеловооруженный отряд приближался к королевской ложе, несомненно, собираясь захватить Коджу как сбежавшего раба и меня как организатора восстания рабов.

Все другие рабы к этому времени либо уже скрылись, либо были захвачены или убиты. И вот мы с ним противостоим двадцати стражникам, вооруженным мечами, кривыми ножами и самострелами, в полном вооружении, в кольчугах, в шлемах и с длинными, норманнского типа щитами.

И они будут здесь через одну-две минуты.

Я проклял свою глупую мстительность, которая заставила меня затянуть дуэль с Тутоном. Если бы я сразу покончил с ним, мы все могли бы уйти с арены и теперь были бы на полпути к Среднему Городу, где смогли бы найти убежище в академии Лукора, от которой у меня есть ключ.

Но нет! Я играю в кошки-мышки, затягиваю дуэль, чтобы похвастать своим фехтовальным мастерством перед женщиной, Дарлуной Шондакорской, вместо того чтобы поступить умно и сбежать, пока еще есть возможность.

Я подавил проклятие, горько подумав, что хоть намерения у меня обычно самые хорошие, благородные и восхитительные, почти героические, я всегда умудряюсь упустить свои лучшие возможности.

Я с таким риском освободил своего друга Коджу и принцессу Дарлуну, а теперь испортил все дело, подвергнув их и себя самого еще большей опасности.

Но делать нечего. Нам с Коджей придется сражаться с двумя десятками вооруженных солдат. Никакой надежды, но другого выхода нет.

Я горько проклинал свою самонадеянность и высокомерие, жалея, что не умер... и зная, что скоро умру.

14. НА КРЫЛЬЯХ ВЕТРА

Солдаты были уже рядом. Я ясно различал их мрачные лица и холодный мстительный блеск глаз. Мы с Коджей стояли, обнажив оружие, готовые защищать принцессу до конца, который скоро наступит. Каким бы ни было мое фехтовальное мастерство, усвоенное у Лукора, мне не удастся долго сдерживать двадцать свежих хорошо вооруженных солдат.

Но тут странная тень упала на полог ложи, и мы все с удивлением увидели фантастическое летающее чудище.

На мгновение - настолько непривычен этот странный летательный аппарат - я не поверил своим глазам. Но потом понял, что это орнитоптер. Не восьмидесятифутовое чудовище, как фрегат, на котором мы сюда прилетели, но больше похожий на летающую шлюпку, в которой я из барака сбежал в Средний Город.

Этот тип орнитоптера был мне незнаком. Четырехместный корабль, примерно в двадцать пять футов длиной, с четырьмя кокпитами, похожий на большой каяк. И действительно, больше всего он походил на огромное летающее полинезийское каноэ. Но и это сравнение вряд ли подходит, потому что нейтральный газ, придающий кораблю летучесть, размещался в двух понтонах под килем по обе стороны корпуса, понтоны были разведены распорками. И в целом походили на полозья саней.

И хоть эта фантастическая машина выглядела нелепо, она летала.

И давала нам выход из нашей дилеммы.

Потому что на переднем кокпите, улыбаясь, стоял - Лукор!