Лин Картер - Джандар с Каллисто

Глаза его сузились, бледные щеки вспыхнули. По изумленному лицу Дарлуны я понял, что он, разумеется, все переговоры с Арколой из чак юл вел в тайне от нее. Он смотрел на меня холодным яростным взглядом, и его мурлыкающий голос утратил лоск и стал хриплым от угрозы.

- Попридержи язык в присутствии принцессы, парень, и перестань изрыгать презренную ложь, или... - он положил сильную белую руку на рукоять шпаги, - возможно, урок цивилизованного поведения, который я тебе дал, недостаточен, и мне придется еще поучить тебя!

Я рассмеялся.

- Да, я помню, как ты легко победил меня, когда мы встречались в последний раз, - спокойно ответил я. - Но не слишком гордись этой схваткой, Тутон. Руки у меня тогда устали: я целую ночь простоял с руками, скованными над головой, и к тому же ослаб от раны, нанесенной клыками вастодона, которого я убил, спасая принцессу от верной гибели.

Взгляд мой стал холодным и презрительным, я осмотрел противника с ног до головы, задержался на чуть заметном животике, выступающем над узорчатым поясом, на темных кругах, которые пьянство оставило вокруг его налитых кровью глаз, на щеголеватом, почти женственном покрое платья.

- Сегодня я в лучшем состоянии, - намекнул я. - Может, мне даже удастся преподать тебе один-два урока... цивилизованного поведения.

Лицо его застыло и стало отвратительным, рука легла на рукоять шпаги. Но я услышал за собой восклицание Дарлуны.

- Что за наглость! - воскликнула она уничтожающим тоном. Сердце мое слегка упало: я надеялся восстановить себя в ее мнении. Но я забыл кодекс поведения, который почти религиозно соблюдается воинами Танатора. Я нарушил главный принцип этого кодекса: воин Танатора никогда не хвастает своей доблестью, он молчит, за него говорят его действия.

Заметив ее реакцию, Тутон ухмыльнулся.

- Преподать этому нелепому шуту еще один урок, принцесса? - спросил он. Дарлуна высокомерно взглянула на меня и кивнула. Он сделал насмешливый полупоклон и красиво извлек шпагу. Мы не стали обмениваться приветствиями, а тут же сцепились.

Вокруг нас суматоха, крики солдат, истерические вопли зрителей, рабы, пытающиеся вырваться на свободу. Но я вскоре забыл обо всем, сосредоточившись только на улыбающемся лице Тутона. Вселенная сократилась, сузилась, и только мы втроем - принцесса, небесный пират и я - оказались в своем замкнутом мире, изолированные от всего окружающего. Мы слышали только звон своих шпаг, шорох ботинок на каменном полу, тяжелое дыхание. Я сосредоточился на улыбающемся белом лице, которое плыло перед моей шпагой. Я хотел стереть эту ухмылку, вызвать пот на этом гладком ироническом лице, блеск страха в этих насмешливых глазах.

Вначале Тутон фехтовал небрежно, беззаботно. Очевидно, считал, что перед ним новичок, неспособный отличить один конец шпаги от другого. Я держался настороже, удовлетворяясь пока тем, что отводил его шпагу, когда она приближалась ко мне, действовал исключительно в защите.

Но вскоре, увидев, что я парирую все его удары, он начал раздражаться ходом дуэли и теснить меня градом блестящих ударов, любой из которых мог проткнуть меня насквозь, если бы я не продолжал отражать их уверенными движениями запястья. Мы отскочили друг от друга, он недоуменно посмотрел на меня, я в ответ спокойно улыбнулся и приготовился встретить следующую атаку.

Он напал из третьей позиции. Я парировал удар, при этом мое острие пробило его защиту как раз в районе сердца и разрезало куртку.

Дарлуна ахнула, на лице Тутона появилось выражение изумления. Я лишь улыбнулся и стоял в ожидании следующей атаки.

Он ударил из квинты, я без труда отбил, и снова мое оружие прошло сквозь его защиту, и на щеке принца появилась кровавая царапина. Он гневно отскочил, глядя на меня в совершенном изумлении. Я иронически поднял одну бровь и стоял в ожидании.

Очевидно, мое превосходство, достигаемое почти без усилий, привело его в полное замешательство. И еще его удивляло, что я не наносил смертельных или тяжелых ран. Он осторожно приблизился в очередной раз, и воздух снова зазвенел от ударов стали.

Я радовался, видя его искаженное, налитое кровью лицо и удивление во взгляде. Особенно приятно было видеть испарину на лбу, смешивавшуюся с кровью от царапины на левой щеке.

Теперь он действовал осторожно, в защитной манере, как я перед этим. Я разорвал дистанцию с шестой позиции, он парировал, но не успел занять нужную оборонительную позу, и я провел царапину по его правой щеке.

Тутон в страхе и тревоге вскрикнул, неуклюже отступил, чуть не упав при этом. Поворачиваясь к нему, я заметил выражение лица Дарлуны.

Было ли это - восхищением?

Теперь Тутон отбросил всякую осторожность и набросился на меня с градом ударов. Он теснил меня быстрой глиссадой, ослепительным сверканием стали, и я отступал, посмеиваясь над его манерой вести схватку. Не знаю, у кого принц Города-в-Облаках учился фехтованию, но фехтовал он напоказ, вычурно, выкрикивая замечания, гримасничая, - на аудиторию все это производит впечатление, вероятно, на, на мой вкус, слегка показно. Я, по контрасту, сражался спокойно, легко, с минимумом усилий и движений, отступал перед его прыжками и отводил каждый удар ловким движением руки.

Мы дважды обошли ложу, отбрасывая с пути стулья. Я позволил ему наступать, понимая, что долго он не выдержит. И оказался прав. Скоро он уже тяжело дышал, рука у него устала, шпага начала дрожать. Он хотел разорвать дистанцию и отдохнуть, но тут я начал наседать, прорвал защиту и еще раз уколол в грудь. Снова нанес только царапину, проведя ее параллельно первой, разорвав куртку до кожи.

Продолжая теснить его, через несколько мгновений я разрезал куртку на плече, а потом на втором плече, и все это время, ревя, как выброшенный на берег кит, с лицом, почерневшим от усилий, он пытался уйти от меня. Наконец я сделал его совершенно беспомощным и срезал всю переднюю часть куртки, обнажив его по пояс. К этому времени его правая рука дрожала от усталости, а в глазах уже давно виднелся страх.

Тутон - хороший фехтовальщик, и учился он у мастера. Я не намного лучше его. Но за прошлый месяц я ежедневно по многу часов упражнялся со шпагой, учил новичков, а заканчивал день схватками с одним из лучших фехтовальщиков планеты. Естественно, рука у меня стала твердой, а владение шпагой, пройдя многие часы напряженных упражнений, стало лучше, чем у него.

Обнажив его по пояс, я продолжал покрывать его торс, теперь блестевший от пота, царапинами. Я уколол его в оба плеча, провел кровавую линию вдоль ребер с обеих сторон и уже собирался нацарапать "Джандар" на груди меж сосками, но тут нервы его не выдержали, и он неожиданно струсил. Крича, как испуганная женщина, он буквально швырнул свою шпагу мне в лицо, неуклюже выпрыгнул из ложи, покатился по ступенькам и смешался с толпой. Это почти неслыханный по трусости поступок, и даже я удивился. Фехтовальщик просто не отдает свое оружие врагу таким образом - не на Танаторе по крайней мере! Даже если тебя превосходят по всем статьям, каллистянский кодекс чести требует, чтобы ты сражался и умер, если понадобится, но не убежал. Но я привел Тутона в ужас, и он просто сбежал. Я стер предыдущее унижение, великолепно реабилитировал себя и сожалел только о том, что не убил его.