Виктор Ночкин - Русский космос

Большая часть паломников с песнопениями повернула обратно в поселки вокруг Изножия, но кто-то вроде бы и остался. В себя Тимур пришел, уже стоя перед гостиничным портье с сумкой в руках. Первой отчетливой мыслью было: если объявлена война, значит, универ-солдату Жилину надлежит немедля явиться к здешнему воинскому начальству, чтобы получить дальнейшие указания.

Найти управу оказалось совсем просто – поселок невелик, не заблудишься. Дежурных было двое; один, чернявый, смуглый, едва глянув на Тима, склонился над компьютером и затарахтел клавишами. Иеросолдат обратился к другому, светловолосому, круглолицему: дескать, прибыл по случаю объявления войны для…

Дежурный, кивнув, перебил:

– Нет, война пока не объявлена.

Тимур растерялся.

– Но ведь… я в Изножии…

Блондин провел рукой у его груди, глянул в чит-браслет и сразу расплылся в улыбке:

– А, солдат Жилин! Относительно тебя, сын мой, имеется распоряжение владыки Лучезара…

Перещелкнул команды на браслете, кивнул и прочел:

– Всячески способствовать скорейшему прибытию к месту несения… так… Нет, война еще не объявлена, мобилизацию резервистов не проводим. Легат не ошибся, конечно же, однако следует разуметь так, что мыслит святой Апостол иными категориями, ибо живет не нынче, не бренной уходящей минутою, но глядит в вечность. Ему ведомо не токмо прошлое, но и будущее он взглядом проницает, разумеешь? Ежели молвил, что война объявлена, значит, быть войне. Апостол зрит ее в грядущем. Ступай, иеросолдат, на вокзал. Справа от кассы увидишь дверь, на ней знак – две крезды. Автомату дашь считать свой пози-чип, дверь отворится, иди дальше смело. Тебе назначена служба на боевой платформе орбитального базирования номер девять.

И кивнул ободряюще.

Тимур прошел, куда было указано, и оказался на посадочной. Он ожидал, что попадет в какой-нибудь зал или накопитель для военных, но вместо этого коридор вывел к узкой платформе, мощенной большими квадратными плитами. Стены, низкий свод – все было серым, спокойным, солидным. Внушающим уверенность. По сторонам темнели зевы тоннелей, вдоль зала протянулась колея монорельса. Кроме Тимура, здесь уже находилось четверо военных. Почти бесшумно, лишь постукивая на рельсовых стыках, подъехал сдвоенный вагончик; они вошли, расселись. Монорельсовый состав нырнул в тоннель, набирая скорость. Солдат поглядел на соседей – лица их в тусклом свете казались похожими, как у родных братьев.

Через несколько минут поезд остановился, и Тим вышел вслед за попутчиками. Миновав короткий коридор, они оказались в зале ожидания – светлом, с высокими окнами, сквозь которые вливалось яростное южное солнце. Здесь были только военные, а у противоположного выхода собралось десятка два человек, которые без суеты, но быстро покидали зал. Тимур сперва растерялся, не нужно ли и ему на выход? Потом сообразил: выходят «атмосферники», то есть иеросолдаты и протоиереи наземных служб, а воины космических сил остаются. Внесфирных легко было отличить, они выделялись среди смуглых атмосферников незагорелыми лицами и особенно здоровым видом. Подтянутей, уверенней, движения более четкие, целенаправленные и резкие, непривычно даже наблюдать за ними. И еще удивительно – несмотря на длительное пребывание в невесомости, совершенно не угнетены земным притяжением, не скованы им.

Вскоре послышался приглушенный стенами гул двигателей. Тимур присел в кресло рядом с двумя молодыми мужчинами – пилотами, судя по нашивкам. Оба невысокого роста, коренастые, плотные, коротко остриженные. Один, с тонкими аккуратными усиками, дремал, откинувшись в кресле, другой кивнул Тиму.

– Новичок? Не смущайся, новичка сразу видно. Ничего, пройдешь орбитальную прокачку – станешь как все.

– Прокачка? Что это?

Пилот быстро глянул на Тима.

– А, вам же и не говорили… Ну, сам скоро увидишь, ее сразу проводят, как только в межсфирию попадаешь.

Тим кивнул и сел поудобней, а словоохотливый попутчик продолжил:

– Сейчас атмосферные отбудут, тогда нашему модулю посадку дадут. Я слышал, уже есть приказ перестроить порт, чтобы одновременно и атмосферные и межсфирные транспорты принимал. Может, в будущем году работные приступят. Тут без спешки нужно, чтобы порт продолжал функционировать.

Шум за стенами стал выше и наполнился дробным перестуком. Общительный внесфирник прислушался, склонив голову, прокомментировал:

– Сейчас двинет на взлет.

Звук в самом деле стал удаляться, перешел в свист. Атмосферный челн поднимался.

– Ну вот, теперь и за нами транспорт подойдет. Эй, хватит дрыхнуть!

– Я давно не сплю, – отозвался усатый, не раскрывая глаз, – не мешай концентрироваться. Нам отпущено не слишком много спокойного времени, и я хочу провести его с пользой.

– Да брось, времени будет – завались! Видишь, какая нам помощь идет. Молодые, энергичные! Вот отрок, универ-солдат. Их тоже в патрулирование будут посылать, особенно первые дни. А у нас полетное время сократится, концентрируйся – не хочу.

Тиму стало приятно, что бывалый пилот так уважительно о нем отзывается.

– А почему вы думаете, что нас сразу в патрулирование?

– Чтобы освоились, почувствовали себя уверенно. К технике чтоб привыкли, в ритм вошли. Времени-то в обрез, скоро начнется… Не сомневайся, тебя станут чуть не по полсуток во внешний патруль гонять.

Где-то над сводом возник новый звук – едва слышное гудение; постепенно тембр становился ниже, мощней, это на посадку заходил внесфирный челн. Мужчины вокруг зашевелились, нащупывая рюкзаки. Загудело громче, возникла легкая вибрация, потом все стихло. Пятью минутами позже над выходом вспыхнула зеленая стрелка, люди встали и направились к дверям.

Тимур пристроился за общительным пилотом. Снаружи стояла сухая жара, в трехстах метрах от здания на широко раскоряченных лапах высилась громада челна с огромной крездой на боку. Раскаленный воздух над корпусом дрожал, густая тень межсфирника тянулась почти до здания космопорта. Пассажиры неспешно побрели к челну, а с другой стороны показалась вереница грузовых платформ. Посадочный проем с лязганьем и шорохом распахнулся, вниз поползла рифленая лента трапа. Тимур ожидал, что в тени будет прохладней, но навстречу повеяло жаром от раскаленного корпуса. Зато когда приблизились, оказалось, что из проема исходит холодный ветерок: пока шла погрузка, межсфирник продували. Под корпусом было шумно. Шипели насосы, повизгивали моторчики сервоприводов шлюза, грохотали невидимые с трапа погрузчики.

Пассажиры по одному входили в приемное отделение трапа, над входом вспыхивал красный круг, наружный щит опускался. Чуть погодя вход снова отворялся, вместо запретного круга загорался зеленый треугольник – в шлюз шагал следующий. Когда подошла очередь Тимура, он волновался, но совсем немного. Внутри оказалось душно; захлопнулся шлюз, стало темно. Узкая полоска белого свечения скользнула вдоль его фигуры, и Тим зажмурился. Потом загорелся свет, из стены на коленчатом кронштейне выехал чит-модуль, остановился на уровне груди. Солдат приставил плечо к плоской поверхности, внутри модуля тихо квакнуло – раскрылся проход внутрь межсфирника. Тимур Жилин вступал в новый мир.